Но каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что Каста в комнате нет.
— Он уже ушел на завтрак, — сонно сообщил Мугнус, недавно назначенный новым соседом Каста по комнате.
Все дело в том, что мой друг Охотник души не чаял в магической криминалистике, а в своей комнате часто держал вещи, непригодные для долгого хранения в не лабораторных условиях. В его тумбочке можно было найти засушенный глаз василиска, изъеденную каким-нибудь проклятьем печень единорога или летучую крысу, которую Каст собирался на днях препарировать. Иногда в комнату приносились и более крупные и даже жутковатые экземпляры. Мало кому было бы приятно проснуться и обнаружить радом с соседней койкой голову рогоблога, которую Каст вытащил из лаборатории, собираясь первым определить способ и орудие убийства.
Словом, жить с Кастом в одной комнате мог только напарник с крепкой психикой и железными нервами. Отказываться от своих пристрастий мой друг не то чтобы не хотел, скорее не мог. Больше, чем магическую криминалистику, он обожал лишь мою подружку Джун. И только ради нее согласился бы избавиться от дурных привычек.
Но девушек к Охотникам не пускали.
Так что Каст продолжал свои смелые эксперименты не только на уроках, но и после них. Его последний сосед по комнате, Паулус, сбежал через неделю, несмотря на то, что был старшекурсником. Будучи наполовину феей и натурой особенно чувствительной, он умолял ректора избавить его от Кастора.
То ли дело Мугнус.
Аллергия на сырость, вечно слезящиеся глаза и заложенный нос в данном случае стали его помощниками, а не врагами. Он просто не чувствовал и не видел многого из того, что его окружало. Сейчас парень смотрел на меня со смесью раскаяния и легкого подозрения.
— Каст ушел, не дождавшись меня? — переспросила, хотя ответ был очевиден. — С чего бы вдруг?
Мугнус дунул на длинную светлую челку, смачно чихнул и гнусаво произнес:
— Может быть с того, что ему не очень-то хочется знаться с трусом?
— В смысле? — опешила я. — С чего ты решил, будто Каст считает меня трусом? Вообще-то мы с ним лучшие друзья.
Мугнус шумно высморкался в носовой платок, больше напоминавший рукав от рубахи, и, обратив на меня слезящийся взор, припечатал:
— Все так считают. Только трус мог бросить друзей и слинять, когда каждый курсант был на счету. Ты позор академии, Вэр, тебе не место среди Охотников. Будет правильно, если ты подашь ректору Крэшу прошение об увольнении. Пока он сам не исключил тебя из наших рядов.