Эрек, слушавший этот разговор, посмотрел на хмурого отца.
— И в тебе? И в тебе они тоже его не увидят? Знаешь, как
тебя называют в Фихшейзе, Рукавичка? Чудовищем. Асторэ, которая
пожирает людей и поработила мою семью. Повелительницей шауттов,
которая спустит их на все цивилизованные страны.
Слепая чуть наклонила голову:
— Я знаю, ваша светлость. Поэтому так важно, чтобы я
появлялась на людях. Они должны видеть меня, понять, что я не тот
демон, которым пугают. Я хочу приходить в обновленный храм. Хотя бы
раз в неделю, и говорить с людьми о Вэйрэне.
— Тебя снова попытаются убить.
— Не исключено, ваша светлость, — спокойно ответила женщина,
восхитив своей храбростью Эрека. — Но у меня есть Алессио. А если
не защитит он и ваши люди, то Вэйрэн снова спасет меня. Вы же
понимаете, мы должны быть готовы к будущему, чтобы как можно больше
людей встало на нашу сторону, а его вестники разошлись по
другим герцогствам. Только едиными мы сможем выстоять перед
грядущим злом.
Кивел да Монтаг долго думал, затем неохотно кивнул. Осознав, что
она не может увидеть этот жест, сказал:
— Хорошо. Я открою им дорогу к огню вокруг твоих покоев. И раз в
неделю можешь посещать храм, пока мы не отправимся с армией дальше.
Но только под усиленной охраной. Я распоряжусь.
И люди приходили к синему фонарю со своими лампадками, лампами и
свечами, зажигали их от него, с трепетом смотрели на новое пламя,
освященное самой асторэ, спасительницей Шаруда. Уносили его с
собой... И пусть оно меняло цвет, становясь обычным — его
считали все таким же волшебным, защищающим от бед и невзгод.
Постепенно оно распространилось по Скалзю, загораясь в очагах и
каминах, а затем по горным дорогам отправилось в путь по ближайшим
фермам и деревушкам.
Но поток желающих прийти, увидеть, не прекращался. Иногда их
было двое, иногда пятеро, а порой толпа растягивалась на целую
улицу. Эрек шел мимо паломников в сопровождении Мирко и солдат
отца, расчищавших дорогу. Люди кланялись, смотрели, и юноша,
сохраняя внешнее спокойствие, внутренне ёжился, чураясь лишнего
внимания.
Он всегда был третьим сыном, третьим в очереди, его не готовили
так, как Эркина. И вот все изменилось. Кто-то, например его
дядюшка, кузен отца, мечтает о власти, мечтает настолько, что
затеял войну с собственной страной, предав ее и перейдя на сторону
врага. Он же — никогда не желал быть правителем, мать
обещала отправить его в Риону, как только ему исполнится
пятнадцать, а после в Каренский университет.