— Тогда попробуем так, — снизил он тон голоса, аккуратно убирая с плеч светлые пряди волос. — Чувствуй... — Он наклонился и неторопливо, вгоняя в ещё большую панику, коснулся шеи.
Невольно я дёрнулась. Кожа под его губами вспыхнула, принося резкую, пронизывающую боль. Мне захотелось выпрыгнуть из стула, схватится за горящую рану, но его руки опустились на плечи, и тело парализовала судорога. Дыхание сбилось, и я едва ли могла вдохнуть, пронзаемая нестерпимо ноющей болью.
— Тебе нравится, любовь моя? — шепнул он на ухо, касаясь и его.
Внутри всё сжалось. Дыхание перехватило, а волоски на теле выгнулись от охватившего ужаса.
— Знаю, ты чувствуешь. Сопротивляйся ей.
— Она... слабачка, — сумела прохрипеть оболочка, и я возмущение всколыхнулось в панике.
Ты что несёшь, больная?! Закрой рот и не дразни его!
— А ты очень сильная?
Он легко заскользил пальцем от уха к ключице, и воровка тела задрожала сильней. Я почувствовала, как от виска покатились капли пота.
— По чьей воле ты убила их? — спросил шатен, пока губы любовника тела оставляли горящие следы на коже. Их не было видно, однако я чувствовала, как каждое касание брюнета словно огонь выжигает места соприкосновения. От боли мутился рассудок. — Ради кого ты так стараешься? Ради кого готова пожертвовать собой? — спрашивал он, но я не могла ни разглядеть его лица, ни ответить.
Перед глазами стояла пелена, а рот был плотно сжат в узкую полосу. Тело сотрясалось от судорог.
— Только скажи, и я перестану...
Губы задрожали в попытке.
— П..п...пусти.
Мужчина позади отстранился. Я порывисто втянула воздух в лёгкие и скрепила руки, вцепившись в локти.
— Она... она хочет...
Что-то внутри меня словно повернулось, зашевелилось, будто кто-то невидимый там вдруг решил задушить меня, и глухой хрип вырвался из горла. Я почувствовала, что умираю.
О, нет. Нет! Не-ет!
Обеспокоенные лица мужчин замерли надо мной, что-то требуя, но я закрыла глаза и перестала чувствовать.
Ты любима, ты прощена.
Никто не станет винить тебя.
Но зачем же? Почему?
Ты вновь толкаешь мужа во тьму?
Резко распахнув глаза, вдруг ощутила, что тело потянулось вниз с балкона — в мрачную темноту нижнего этажа. И я перепугалась до смерти, едва сумев удержаться на перекладине балкона. Испуганное сердце замолотило в бешенном ритме, с трудом разжав будто онемевшие за миг пальцы, со стоном скользнула на плиточный пол, схватившись за живот. Он нестерпимо ныл от долгого лежания на перекладине, пока сознание находилось совсем в другом времени. Чудом было, что я держалась на балконной перегородке так долго.