Так-то я не особо разговорчивая. Больше тишину люблю да природу.
Я вздохнула. Где теперь природа? У них тут, в боевой-то академии
небось сплошь полигоны.
– Ну вот, Ведяна, – сказал Симеон и достал из кармана камзола
старинный, со следами ржавчины, ключ. Подошел к единственной на
этом верхнем этаже дверце и сунул его в скважину. Что-то
заскрежетало и дверца будто нехотя стала отворяться.
Симеон заглянул в открывшееся помещение и замялся на
секунду.
– Проходи. Пока тут поживешь. До приезда ректора.
– И пока никуда не выходи. Допуск будет только завтра, сама
понимаешь, – он строго посмотрел на меня.
Я нахмурилась:
– Вот прям совсем не выходить? Кушать-то хочется, – добавила я
грустно. Желудок тотчас издал голодную трель, а в котелке было
заворчал Рыська. Симеон тотчас насторожился и прищурился.
Я громко так закашлялась и незаметно стукнула кулачком по
котелку.
Рыська притих. Вот сообразительный он у меня. Местами.
– Кушать хочется… – протянул Симеон. – Ну, положим, кушать тебе
принесут. Раз такое дело. Ужин у нас через час. Распоряжусь.
Но чтобы до завтра - ни ногой, Ведяна. Ни ногой из этой
комнаты.
Не хватало мне потом собирать твои бедные косточки, – буркнул он
и открыл дверь пошире.
– Заходи, располагайся. Постучат в дверь, откроешь и будет тебе
ужин, – вздохнул он и посторонился.
Я расцвела как маков цвет, когда про ужин-то услышала. Мы,
ведьмы, покушать любим. И Рыська у меня не промах. Даром что вроде
и не совсем живой, а вот кушать любит. “И куда в него лезет-то?”
бывало, удивлялась бабуля. И правда. Рыська ведь у меня фамильяр
необычный даже для ведьмы. Или это я такая вот ведьмочка уродилась
со странностями.
Я прошмыгнула мимо дядьки или магистра все таки? Симеона в
выделенную мне комнату.
Дверь за мной тотчас захлопнулась и раздался тихий звон.
Стало быть, магический замок с моей стороны сработал.
Теперь точно до завтра не выйдешь никак.
Я подняла глаза и огляделась.
Права я была. Права вот полностью. В боевой академии явные
проблемы с жильем для адептов.
Передо мной была грязная, покрытая вековой пылью комната с
единственным круглым занавешенным густой паутиной окном. У
стены стояла видавшая виды односпальная кровать со свернутым
матрацем. У окна - колченогий стул и ветхий столик. Больше в
комнате не было ничего. И очень она мне напоминала наш с бабулей
чердак. Такая же просторная.