Пока любовь в моём сердце, она повсюду.
Забыла всё плохое, что связывало меня и бывшего мужа. После его смерти осознала, что яркие, счастливые мгновение намного важнее всего плохо, что между нами произошло.
Отступаю, как бы неосознанно пытаюсь убежать от болезненных, мучительных картинок моей прошлой счастливой жизни. Всё можно исправить, всё можно изменить, кроме смерти.
Со смертью бывшего мужа умерла частичка моей души, и никто не сможет залечить рану, даже время.
– Глупости, – истерично выкрикиваю я и обессилено, падаю на большую кровать, покрытую шёлковым покрывалом. Хватаю большую мягкую подушку и, прижав её к лицу, начинаю рыдать.
Возле кровати по бокам стояли тумбочки из красного дерева, на них располагались прикроватные светильники, на стене висело большое зеркало с золотой рамкой. Вот эта вся безвольная, бездушная и молчаливая мебель была свидетелем полного моего отчаяния.
Стук в дверь отрезвляет мысли, вынуждая принять серьёзный и спокойный вид, напрочь лишённый отчаяния и боли.
– Подождите, минуточку, – крикнула я и, откинув подушку на кровать, мгновенно вскочив на ноги, побежала в ванную комнату.
Немного освежив лицо прохладной оживляющей водой, попыталась замаскировать красные глаза, стереть круги, но всё было безуспешно.
– К чёрту, – выругалась я и покинула помещение.
Робко дёрнула ручку двери и обнаружила на пороге растерянно стоящую Марину. Облегчённо выдохнула и обняла подругу.
– Слава богу, это ты. Я подумала, что дети, – прижалась к подруге и обвила её белоснежную лебединую шейку.
Уже не сдерживая нахлынувших эмоций, заревела в полную силу.
– Клара, – нежно обратилась ко мне девушка и, бережно отстранившись от меня, держа за поддёргивающиеся тонкие плечи, с заботой проговорила, – пойдём домой. – Хватит мучить себя. Пойми, тебе только тяжелее будет, если ты будешь каждый день приходить в дом Аравина. Дай себе передышку.
Молча киваю на здравомысленную фразу подруги и, бесшумно выдохнув, плавно поворачиваю голову и жадно всматриваюсь в спальню, как бы прощаясь с ней.