– Вредная ты, вот и не люблю, – щелкнул меня по носу брат. – Не
снимала бы браслет – и не было бы ничего. Помнится, недавно ты
радовалась возможности учиться.
Уел. И ответить нечего.
Этот день я запомнила как череду насмешек, которыми щедро, как
из рога изобилия, сыпал Тим.
К четвертому кругу по турнирному полю у меня не осталось сил
даже ругаться. Устала как собака. И если бы Тимар не выбрал
единственно правильный способ стимулирования – подначивая и язвя, –
я бы рухнула еще на втором.
– Ну чего ты, как старая кобыла, которую на скотобойню тащат?
Давай, раз-два, левой-правой, полторы лиги осталось!.. И живее,
живее! – подопнул он меня под зад, когда я заходила на последний
круг. – Во, глазки засверкали! Пошла-пошла-пошла!
Сам он сидел на траве, зарывшись в бумаги. Вроде даже не смотрел
на меня, задумчиво почесывая за ухом кончиком пера, но стоило
замедлить шаг, как доносилось:
– Я все вижу! Хочешь еще один круг?
Добегала, точнее, доползала, я на чистом упрямстве. Увидела
вожделенный столб, на котором раньше висели флаги, а теперь он
служил для лазания вверх, и рухнула на протоптанную солдатами
дорогу. Желудок противно сводило, в боку кололо, ноги, отвыкшие от
бега, просто горели. Хорошо, поесть не успела, иначе наизнанку бы
вывернуло.
Тим собрал бумаги в папку, протянул мне руку, помогая
подняться.
– Ничего, это поначалу сложно, привыкнешь.
Или сдохну.
Стоя под прохладными струями воды, я впервые подумала, что
Тимар, возможно, был прав. Лучше бы я не высовывалась…
За завтраком я в этом убедилась.
– Это что? – подозрительно уставилась я на поднос, уставленный
плошками, мисочками, горшочками, накрытыми островерхими
крышками.
– Это завтрак, – обрадовал меня Тим.
– Э-э-э…
– Привыкай есть как человек, – скомандовал Тимар. – Сядь ровно.
Салфетку на колени. Добавь в кашу мед, фрукты, масло – что хочешь.
Разными ложками! Хорошо, – кивнул он. – Приятного аппетита.
Сначала я восприняла это как игру. Но когда через пять минут
закололо в напряженной спине, а голод совершенно не унимался, ибо
маленькой ложкой я зачерпывала мизерное количество каши, я
заныла.
– Ну Тима-а-ар… Я устала, есть хочу, что это за
издевательство?
– Издевательство начнется за обедом, когда ножом и вилкой
пользоваться будешь, – брат невозмутимо намазывал маслом кусочек
поджаренного хлеба. – Лира, – вздохнул он, отложив еду, – явно тебе
прочат не роль прислуги. Но ты – не райана.