– М-м-м? – сонно пробурчала я. Ненавижу зиму. Эти короткие дни,
почти полное отсутствие солнца, стылый ветер с гор, сменяющийся
сырыми циклонами, просто убивали меня. Волосы выглядели соломой,
физиономия и руки трескались. Я была готова поклясться, что кожа
впитывает воду, в которую я вбухала чуть ли не треть бутылки
драгоценного аргонового масла.
– Мы сегодня завтракаем с его сиятельством, не задерживайся.
– Во сколько? – пробормотала я, борясь с дремотой. Организм при
виде вечных сумерек за окном категорически отказывался верить, что
наступило утро.
– Через сорок минут.
– Угум-с…
Вот что Йарре неймется? Спал бы себе… Была бы я графиней – не
вылезала бы из кровати… Поняв, что совсем отключаюсь, решительно
села в ванне, повернула втулку и побрызгала на лицо ледяной водой.
Бр-р!
Высушила волосы нагретым у камина полотенцем, надела любимую
алую блузу до бедер, бриджи, высокие сапоги до колен. Вышитые на
шелке драконы ярко переливались в отблесках огня. Я снова
зевнула.
Мы пришли чуть раньше – нельзя заставлять графа ждать.
Неслышными тенями сновали слуги, заканчивая приготовления:
поправляли приборы, последний раз полировали стаканы, раздвигали
портьеры, открывая чудесный вид на горящие серебром горы.
Я вопросительно уставилась на веточку декоративной вишни в
кольце салфетки.
– Это ведь для Галии? А мне?
Тим щелкнул меня по носу.
– Тебе зачем?
– Как зачем? Я же тоже девочка!
Тим расхохотался.
– Мне нравится, как вовремя ты б этом вспоминаешь!
Я показала ему язык, скривив рожицу.
– Боишься? – тихо спросил брат.
– Нет, – пожала плечами. – Уже отбоялась.
Целый месяц тряслась.
Первой, в домашнем халате, вплыла Галия.
– Доброе утро, – бросила она, остановившись у стола.
Граф приветственно кивнул. Он вообще был не любитель
политесов.
– Ваше сиятельство, госпожа, – поклонились мы с Тимаром.
Йарра отодвинул стул для Галии, Тим – мне.
– Приступим, – махнул рукой граф, отпуская слуг.
Хмыкнув, Галия повертела веточку цветущей сакуры, положила ее
рядом с тарелкой, довольно отметив, что у меня цветка нет.
Аккуратно переместила яйцо бенедикт с общего блюда на свою тарелку,
добавила ложку горошка и четвертинку помидора.
Что, это все?!
Вот мымра!
Представив, какой обжорой я буду смотреться на ее фоне, я
заставила себя ограничиться таким же скромным набором – яйцо с
ветчиной на кусочке поджаренного хлеба, сыр. При виде копченого
мяса в тарелке Тимара живот недовольно заурчал. Хорошо хоть,
негромко. Я медленно жевала, растягивая удовольствие, косилась в
окно на кружащих в высоте орлов, воевала с чайной ложкой –
аккуратно кушать яйца пашот было сущим мучением.