- Самая настоящая ведьма, - кивнул
Габерон, - Так что веди себя с ней поосторожнее. Это тридцать три
несчастья под одной шляпой. Не успеешь оглянуться, как превратишься
в огромный маринованный огурец.
- Почему в огурец? – не понял
Тренч.
- Или в пломбир на палочке. В
зависимости от того, с какой ноги она сегодня встала. Конечно, это
прилично разнообразит наше меню, но едва ли тебе станет от этого
легче.
Он был прав. Легче от этого Тренчу не
стало.
- А как насчет слизняков и лягушек? –
все же уточнил он.
- Даже не надейся. Все, чего касается
Корди, неизменно превращается в еду. Но не воспринимай это слишком
легкомысленно, приятель, с кулинарной магией не шутят. Мне
приходилось видеть, как эта девчонка одним мановением пальцев
превратила сторожевой катер Каледонии в пирог с
осетриной.
Тренч насторожился еще больше. Про
таких ведьм ему прежде слышать не доводилось.
- Она превращает вещи в
еду?
- Не со зла. Корди – единственная во
всем небесном океане кулинарная ведьма. Я бы даже сказал, что в
этом есть горькая ирония, если бы употреблял столь примитивные
каламбуры.
- Никогда про такую не
слышал.
- Не самый лучший подарок, который
может подарить тебе Роза, как по мне. Что бы она ни колдовала, у
нее получается еда.
- Как это?
- Вот так. Поэтому она не очень любит
колдовать, знает, чем все обернется. Однажды Ринни приказала ей
разогнать тяжелое грозовое облако по курсу. Корди одним щелчком
превратила его в сахарную вату. Видел бы ты, на что после этого был
похож наш такелаж!
- Ого, - только и сказал
Тренч.
- В другой раз ее попросили убрать
один настойчивый пассат, сбивавший «Воблу» с курса. Она превратила
его в запах жаренной картошки. Это было невыносимо. В этом пахнущей
картошкой пассате мы шли следующие три дня! Все мои бальзамы
пропахли картошкой! Все шампуни! Даже мыло!
- Звучит жутко, - согласился Тренч,
старательно сохраняя на лице сочувствующую гримасу.
- Это еще что, - Габерон страдальчески
поморщился, - Как-то раз ее занесло на гандек. И, прежде чем я
успел опомниться, половина моих лучших кулеврин превратилась в
огромные жаренные индюшачьи ноги! Ей-богу, я не удивлюсь, если в
один прекрасный день мы проснемся на корабле, состоящем из карамели
или что-нибудь в подобном духе…
Закончить он не успел. Что-то серое,
завывающее и мохнатое, вынырнувшее точно из-под палубы, врезалось
ему под колени, с такой силой, что едва не отправило за борт.
Габерон издал вопль ужаса и отпрыгнул в сторону. Точнее, попытался
отпрыгнуть, поскольку существо, впившееся ему в ноги, с
удивительной скоростью стало подниматься вверх, напоминая небохода,
взбирающегося по мачте. Но мачта в данном случае дала
слабину.