Я кивнул, допивая чай из пластикового стаканчика:
— Всё может быть, будем разбираться. Возможно, предатель — не
член семьи, но приближен к Безумовым. Либо какой-нибудь дальний
родственник, перешедший в другой род. Самое главное, мы оттуда
свалили живыми.
— Согласна, господин.
Вскоре машина притормозила у кованых железных ворот с гербом
рода Безумовых — слегка безумной улыбкой в окружении мечей. Это был
наш родовой особняк, окружённый высоким каменным забором, поросшим
плющом. Забор местами покосился.
За воротами виднелся запущенный сад с облетевшими кустами и
чахлыми деревьями. Воспоминания подсказали — когда-то это был
великолепный парк, гордость рода... Однако теперь тяжёлое
финансовое положение не позволяло содержать его в прежнем виде.
Сейчас там не было даже садовника — его уволили, поскольку не
хватало денег на оплату его услуг.
В центре сада возвышался сам особняк Безумовых. Это было мрачное
трёхэтажное каменное здание, напомнившее мне дворцы-склепы
некромантов из прошлого, увенчанное шпилями и арками в стиле
тёмного романтизма. Окна-бойницы смотрели наружу точно глазницы
черепа.
Тяжёлые ворота со скрипом отворились, впуская полицейскую
машину. Из динамиков заиграла загробная музыка, как на
похоронах.
Хм... уютно так у Безумовых, мне нравится.
— Ну наконец-то! — сказал я, когда полицейская машина въехала на
территорию поместья.
Не успел я ступить и шага по старой плитке, с кучей проросших
через нее сорняков, как двери особняка распахнулись, и на пороге
возникла заплаканная женщина лет тридцати-сорока. Это была высокая
эффектная сударыня с изящной фигурой и точёной осанкой.
Кристина Валерьевна, мачеха Константина — подсказала мне память.
Официально ее должность в роде Безумовых называлась старшая
Хранительница Очага. Как я понял — что-то вроде официальной
любовницы-фаворитки с расширенными правами. В этом мире было
запрещено многоженство, но ушлые дворяне придумали, как обойти это
правило.
Чем больше у тебя женщин — тем больше шансов получить наследника
с сильным Даром.
Перед внутренним взором из воспоминаний начал складываться
смутный образ... который резко развеяла сама Кристина, несясь на
меня на крейсерской скорости, широко расставив руки для
объятий!
— Дети мои! — воскликнула она, по ее щекам текли слёзы. — Как я
рада, что с вами всё в порядке!