* * *
«Мечник» оказался сложным противником. Его отточенная техника, а
также силы Живого доспеха, бесполезные при копировании, лишали меня
каких-либо плюсов. Приходилось прикладывать неимоверные усилия,
чтобы просто избегать его многочисленных ударов. О том, чтобы
ударить его в ответ, я вообще молчу.
Когда нас разделяло расстояние, Гаррик осыпал меня градом
метательного оружия. Он вырывал всевозможные кинжалы прямо из своей
брони. От них мало было увернуться один раз. Ведь, ведомые
мысленными приказами «Мечника», они били в меня и со спины.
Если мне всё же удавалось сократить дистанцию, в дело вступали
уже его мечи. По ощущениям, «Непобеждённый» совсем недалеко ушёл от
Гаррика. Чёткие, выверенные удары не давали мне ни шанса на равную
борьбу. Тем не менее поначалу я пытался именно фехтовать.
После второго боя над поверженным мной склонился Ракс.
«Создательница» с другой стороны заполняла многочисленные трещины
на моей броне мельчайшими частицами металла.
— Райкен, почему ты пытаешься быть кем-то другим? — уже в
который раз спросил меня друг. — Это же не ты, не твой стиль.
— Я не знаю, — уже в который раз прохрипел я в ответ.
Но это была ложь. Я чувствовал верный ответ, скрытый где-то
внутри. Где-то, где скопились сплошная тьма и боль. И я очень не
хотел их расковыривать. Выпускать скрытое наружу.
— Ты ведь не был таким ещё совсем недавно, — продолжал давить
Ракс. — Что изменилось? Это последствия временной петли? Или
чего-то другого?
Всё тело ныло от боли. Даже целительный свет Живого доспеха
слабо помогал. Да и самому Серп-1, сильно потрёпанному «Мечником»,
помощь нужна была не меньше. Мне дико хотелось уйти подальше.
Прийти в себя. Отогнать мрачные мысли. Но я просто отвернулся от
Ракса и уставился на пылающий Зенитар вдали. Сквозь окружающий нас
лес была видна лишь малая часть города, раздираемого врагами. В то
время как я просто валялся на земле.
— Дело точно не в петле, — сказал я, наконец, тихим голосом.
— Дело в нём, верно? — осторожно спросил Ракс.
До боли закусив губу, я кивнул. Не хватало ещё прямо сейчас
пустить слезу. Но кокон тьмы и боли внутри меня уже был повреждён,
и из него лезло нечто куда хуже их обоих. Чувство вины.
— Ты не виноват в случившемся.
— Но я виню себя, — мой голос сорвался, когда я это
произнёс.