Смотрю на ведро, которое он ставит у моих ног.
- Кирилл, - туже затягиваю пояс кардигана, нервно топчусь на месте. - Кеды чистые на самом деле, я из машины до подъезда, и все. Завтра приберусь, если надо, ладно? Я с дороги, устала, хотела сходить в душ, а потом...
- Аня, - перебивает он. Смотрит на меня ледяным, прозрачным, замороженным взглядом. - Сотни тысяч бактерий на квадратный сантиметр подошвы. И число их увеличивается с каждым шагом.
- Мы теперь шаги мои будем считать? - от его слов хочется засмеяться.
- Пол мой я сказал. На два раза.
Его лицо невозмутимо, ни один мускул не дергается, в фильмах так киллеры смотрят на жертву, безразлично на пустоту, и я со вздохом хватаюсь за швабру.
Садист. Темная триада. Мудачье.
Его же не было дома, когда мы с Марком уходили, откуда он взялся?
Вожу по полу мягкой шваброй, выжимаю в специальном отсеке в ведре, от входной двери до моей комнаты три метра по коридору я под уровнем ада, он идёт за мной и следит, это же ненормально.
- Всё, - выпрямляюсь. Толкаю швабру в ведро.
- Переоденься.
- Что? - вскидываю глаза, это так тихо сказано, словно просьба прозвучала. Кошусь на кардиган. Он короткий, а я наклонялась, а он шел за мной - эти выводы в голове вихрем проносятся и я вспыхиваю. - Схожу в душ и переоденусь.
- Аня, как у тебя с математикой, - его голосу возвращается прежнее безразличное выражение. Он сдвигается в сторону, не даёт мне пройти.
- Кирилл, все чисто, - голой ногой веду по паркету, задираю и показываю ему пятку. - Видишь бактерии, ты мне скажи.
Он быстро, едва заметно переводит глаза на мою пятку, и сразу обратно на меня. Застывший, как статуя, а я подозреваю, что случись сейчас землетрясение, разверзнись земля, он не провалится, устоит.
- На два раза, Аня.
Держусь, терплю, себя успокаиваю. Взрываюсь.
- Наср*ть мне на твой пол и твои закидоны, не нравится - мой сам, - грублю, но я видеть его не могу больше, шагаю в другую сторону к входной двери, подхватываю рюкзак, босиком выхожу из квартиры.
Хлопаю дверью.
2. Глава 2
ОН
На столе бокалы-тюльпаны, французский коньяк десятилетней выдержки, чашка кофе и паштет.
Я это все не люблю, но так положено по этикету, по имиджу, по работе.
В ресторане оркестр, музыка негромкая льется. Напротив меня бывшая коллега мелкими глотками цедит коньяк.