Верёвки оказались уже совсем гнилыми. Стоило их чуть-чуть поддёрнуть и они тут же развалились.
— Ничего, — махнула старушка высвободившейся рукой. — Я и есть бабка! Могла бы стать доброй бабушкой, да внуков нет… Вот и стала ворчуньей!.. Спасибо тебе, милок!
— Да не за что, — ответил я. — Верёвки то были еле живые…
— Камень ты с моей души снял, — проговорила старушка, с пенька поднимаясь. И в её глазах блеснули слёзы. — Сколько лет в себе я его носила. И высказать никому не могла. А теперь легче стало. Может, и заклятие снимется. Спасибо тебе!..
Только я хотел сказать ей "На здоровье!", но тут светать стало. Смотрю я на бабушку, а она в олениху превращается!
— Стойте, стойте!.. — заволновался я. — Куда это вы?!
— Видать, не снялось заклятье, — услышал я в ответ.
И, окончательно превратившись в олениху, старушка убежала в лес.
16.09.2019
Научиться играть на скрипке непросто. Мама Вовика прекрасно об этом знала. Поэтому купила маленькую, но очень звонкую скрипочку, ещё до его рождения.
— Ты будешь играть не хуже Луи Армстронга! — говорила мама будущего скрипача, поглаживая себя по животу.
Чтобы ребёнок привыкал к музыке, мама Вовика во время своей беременности играла на этой скрипочке сама. Играть она правда не умела, но бедные соседи "талант" её оценили по достоинству! Если бы она слышала в каких неприличных словах выражалась их оценка, она бы непременно родила раньше срока месяцев на восемь, и страна бы не узнала выдающегося скрипача. Увы, такого счастья не произошло!
Скрипочка имела размер 1/32. Маме Вовика приходилось несладко, но она скрипела. Всё во имя привития любви к музыке маленькому, скорченному созданию, которое находясь у неё в животе, пыталось, но никак не могло заткнуть уши.
Родившись, Вовик тут же схватился за скрипочку. Дом затрясло!
Первым повесился сосед живший сверху, следом соседка снизу, потом все остальные. В подъезде осталась только глухая на оба уха бабушка, Варвара Полиграфовна, и вечно нетрезвый бомж Жорик, привыкший ночевать под батареей, на самой верхней лестничной площадке. Кстати сказать, Жорик терпеть не мог своего имени, потому что оно напоминало ему о закуске, которой всегда не хватало.
Скрипка визжала. Стены тряслись. Вовик учился играть!