– Не нужно, – повторил, качая головой, Бонд. – Во-первых, это
неспортивно. А во-вторых, зачем учить их бояться человека с
мушкетоном? Полученным опытом зверье между собой как-то делится –
это факт. Олени, вон, уже навострились избегать стрелков.
– Кабаны – не олени, – покачал головой Дон. – Они тупые.
– Вот пусть таковыми и остаются до самого превращения в жаркое,
– заявил загонщик. – Поэтому берем одного и больше не стреляем –
разве что в порядке самообороны. Все ясно?
– Ясно, – пожал плечами Дон.
– Всем ясно? – обвел собравшихся пристальным взглядом Бонд.
– Да ясно, ясно, – ответил за отряд Мэттью. – Пошли уже, а то к
обеду не управимся!
– Ну, если ясно – идем, – согласился загонщик и повернулся к
выходу.
Солнце успело уже довольно высоко подняться по лазурному
небосводу, но было еще не жарко. До северного леса, где должен был
состояться загон, от Виктории было около мили – чуть больше
полутора километров. Обогнув форт, охотники гуськом двинулись по
извилистой тропке, то забиравшей вверх, то нырявшей вниз, – да уж,
это вам не плоская степь вокруг Крепости Росс! Бонд шагал впереди,
задавая темп похода, замыкал цепочку загонщик-американец.
Сбежав по склону очередного холмика, тропка прошла краем
засеянной делянки. Несмотря на почти полное безветрие, голубые
побеги чудо-злака, вытянувшиеся уже на добрых полметра и начавшие
ветвиться, слегка колыхались, гоняя из конца в конец поля пологую
волну. Бабочек, служивших бичом поля Крепости Росс, делянка
Виктории почему-то совершенно не привлекала – и едва ли причиной
тому было уродливое кособокое пугало, возвышавшееся в ее центре.
Олегу кто-то рассказывал, что страшилу соорудила Джулия – вскоре
после своего бегства из Крепости. Если так, то творец и творение
вполне стоили друг друга.
Лес встретил охотников птичьим многоголосьем и
смолисто-горьковатым запахом хвои. Несколько дней назад, оказавшись
здесь впервые, Светлов все задирал голову, силясь разглядеть в
листве (именно в листве, никаких иголок, несмотря на характерный
аромат!) прятавшихся там пернатых певуний, но так и не преуспел –
ни тогда, ни впоследствии. Рыжий Артем высказал на днях
предположение, что птиц в лесу нет вовсе, а звуки издают сами
деревья – шевеля ветвями. Для проверки своей гипотезы он даже
вскарабкался по одному из стволов: птиц не нашел, но и поющих
ветвей не обнаружил. Зато набрал зеленых, напоминавших желуди
плодов. По заключению Шиппи – английской сестрицы Коры, что на годы
уснула в обесточенной Крепости Росс, – несъедобных.