Медведь в этих краях был единственным неприятным сюжетом в жизни таежников. Били, конечно, они их и с удовольствием били. Вон у Мефодия отец, почти что сорок штук взял за свою жизнь. Да и сам Мефодий уже трижды испытал удачу. Но это одно дело, когда ты сам охотишься на него. А если он начнет на тебя охотиться, да еще не днем, а ночью, да не приведи Господь.
А случаи такие были, и не раз. Вот и строили зимовья добротные, надёжные, пусть даже не совсем удобные. Да и привык уже охотник к своим зимовьям, сроднился с ними, тянуло сюда по осени так, что сил никаких не было. Любил.
Начало сезона проходило в обычных заботах. Нужно занести кое-какие харчишки в дальнее зимовьё, рыбки поймать, дровишек наготовить, плашник поправить. Между делом стрелял белок, через день по одной, определял скоро ли выкуняет, когда плашник поднимать.
Снежок уже раза два выпадал и снова таял. Но зима все-таки брала своё, подмораживало, в тени забелели проплешины. Начались работы на путиках.
Однажды встретил след волка, похоже, тот прошёл поперёк участка ночью. Шёл, не останавливаясь, широкой рысью. Проводив след до реки, где серый без задержки, через залом, ушёл за границу участка, Мефодий повернул в обратную сторону, направился к зимовью.
След волка невольно напомнил ему события двухлетней давности. Тоже была осень, только поздняя и более слякотная. Белка была совсем не выходная, работы никакой. Решил тогда Мефодий сходить к соседу, – друзья они были. Да и приглашал тот его давно уже. А тут и повод был, бражка подошла, ядреная получилась. Собак хотел было оставить, привязать к зимовью, потом передумал: вдруг разгуляюсь.
Раненько утром загрузил жбанчик на панягу, гаркнул собак и ломанул прямо от зимовья в хребет. На участке у друга он не бывал никогда, но по рассказам того представлял, где примерно искать зимовье.
– Да и что там искать-то, в лесу же, не в городе, это там блудануть можно запросто, а здесь тайга, – считай дом родной.
Перевалил хребет, скатился в чужую сторону, прошёл распадком и уже стал подниматься в другой хребет, когда недалече враз забухали собаки.
– Однако сохатку приперли, – решил охотник.
Скинув панягу с бочонком, Мефодий легко перепрыгивал через колоды. Не добегая собак, поостерегся, ружье приготовил.
Матуха стояла возле вывороченного ветром дерева, прижимаясь задом к корню. Иногда кидалась вперед, но здесь же отступала от наседавших собак и занимала прежнее место. Охотник легко подкрался и с одного выстрела свалил сохатого. Собаки здесь же кинулись в сторону и заорали снова. Там оказался бычок, ненан. Пришлось и его добыть.