Так вот, иду значит, чтобы не уснуть «белые розы» насвистываю. Темнота, хоть глаз коли! Комары зудят, сверчки сверчат, лягушки квакают — красота!
Вдруг, прямо мне навстречу, силуэт какой-то выходит! Тут как раз луна из-за еловой лапы выглянула. Гляжу, волк!
Остановились друг против друга. Я на него смотрю, он на меня.
— Чего тебе? — спрашиваю. — Заблудился что ли?
Он молчит, только рычит немножко, да зубы скалит.
— Ну, не хочешь отвечать, не отвечай, — говорю. — Главное пройти дай! Чего всю дорогу занял? Мне в уборную надо!
Он опять молчит. Я чуть не обиделся.
— Ты из какой сказки? — спрашиваю строго. — Не из «красной шапочки»?
А он мне нечеловеческим голосом:
— Нет! — говорит. — Я из Американского оборотня!
И хвать меня зубами за ботинок! Мне аж смешно стало.
— Ты чего?! — говорю. — Щекотно же! Давай, отпускай!
Он вцепился и держит. Не отпускает!
«Ладно, — думаю. — Сейчас я тебе быстро обрисую ситуацию в мировой экономике!»
Схватил я этого иноземного волка за хвост, да ка-а-к дёрну!
Думал, хвост оторвал. Гляжу, нет, не хвост — всю шкуру разом сдёрнул!
— Ой! — слышу.
Посмотрел я на волка, а волка то и нет!
Стоит передо мной на его месте красавица, неописуемо симпатичная! В чём мать родила! Хорошо хоть в темноте не очень видно, а то бы ослеп разом!
— Ты ещё кто? — спрашиваю, ошарашено.
— Я Василиса-Прекрасная, — отвечает барышня застенчивым сопранистым голосом, и прелести свои стыдливо руками прикрывает. Ну прямо Венера с холста Боттичелли!
Почесал я затылок, посмотрел ещё разочек на волчью шкуру. Потом внимательно на девицу.
— Ничего не понимаю, — говорю. — Как ты в волчьей шкуре то оказалась?
— Очень просто, — отвечает красна девица. — Заколдовал меня злой Кощей! Превратил меня…
— Не-е-ет! — перебил я тут красавицу. — Так не пойдёт! Бросай огород городить! Говори, как на самом деле было. А то так с тобой до петухов до уборной не дотопаешь!
— Ладно, — согласилась она. — Скажу, как было. Но прошу, не рассказывай никому, это не только моя тайна!
— Валяй! — говорю. — Не расскажу!
— Сидела я себе на болоте в шкуре лягушачьей, никого не трогала…
— Ну, — поторапливаю. — Что дальше?..
— Приходит однажды ко мне Серый Волк, и говорит: «Замучился я Ивана-Царевича на себе катать! То туда довези, то сюда подвези!.. Давай, — говорит. — Шкурами меняться! Я тебе свою — волчью, а ты мне вот эту — зелёненькую, с пупырышками!.. Пусть теперь Иван-Царевич на тебе покатается, а? А то небось скучно всю жизнь одной на болоте куковать то?.. А я уж за тебя здесь как-нибудь покараулю — поквакаю. Ква-ква-а!.. Получается?» Подумала я, подумала… и согласилась.