— Могу заставить его напасть на Якунина, — ответил также шёпотом
я.
— У тебя записан в документах электрокинез, — адвокат метнул ещё
один взгляд на врага. — То есть ты можешь метать молнии?
Я лишь кивнул. Валера завис на несколько секунд.
— Метни в него молнию, возьми под контроль, — предложил он. —
Когда он размажет этого самодовольного петуха скажем, что это
замыкание, которое ты нечаянно вызвал своим даром.
— Ты с ума сошёл? — вмешался Кукша. — Если он это перетянет на
свою сторону, оно будет ходить за ним потом.
— Как тот отработает, пусть его вырубит, — предложил Валера. Мне
он нравился всё больше и больше.
— Вы рехнулись? — вступил в разговор Всеволод. — А если что-то
пойдёт не так. Как вы будете потом всё это объяснять? Кукша, скажи
своему брату.
Валера обвёл взглядом присутствующих.
— Вы пацана сначала с таким даром послали держать ответ перед
Императором, а потом меня учите? — возмущённо произнёс он. — А если
император умеет читать дары? Если он уже знает, что пацан
имеет?
— Как будто у нас был выбор, — пробурчал Всеволод.
— У вас его и сейчас нет, — ответил Валера. — Выбор между
позором рода и ослушанием приказа Императора, и такой нехилой
возможностью победить. Почти чисто, почти без вопросов. Если пацан
справиться.
Всеволод выдохнул через нос.
— Если пацан проиграет… — начал он.
— Это будет трагедией, о которой лучше не думать, — перебил его
адвокат. — Но его и так могут казнить за ослушание приказа
императора. А Якунин, будьте уверены, заявит об этом, как только вы
потребуете замены.
***
Я выбрал электрическую дубинку. Всё равно это самое привычное
мне оружие, которое я использовал. Даже удалось им помахать, когда
мы пробивались к этому операционному аппарату. Бр-р-р. Как вспомню,
аж мурашки по коже. Голову такой штукой не отсечёшь, но я бы не
отсёк и мечом, если бы он у меня был. Одно дело сражаться с
заражением в цифровом подпространстве. И совсем другое — махать
руками в реальном мире. Тут одними мускулами, в каком они не были
бы хорошем состоянии, не отделаешься. Тут надо иметь технику и
опыт.
Мой оппонент ожидал меня с видом победителя. После совещания
хранители разрешили ему оставить автоматон, и теперь, он возомнил,
что это его личная победа. Мы не заявили никакого протеста, хоть и
представители остальных родов смотрели на нас с ожиданием. Теперь
же большая часть свидетелей потеряла к нам интерес. Кому-то слуги
принесли чемоданчики для пикников, и господа теперь стояли с
бокалом в одной руке, какой-нибудь тартолеткой в другой и обсуждали
планы на вечер. Кто-то уже договорился с кем-то пойти вечером на
бал.