– А где мой папа?
– У тебя его нет, Эмма. Мы с тобой живем вдвоем.
Мне кажется, она стала даже потом избавляться от этих книжек «с папами», потому что, насколько я помню, мы больше никогда не читали их еще раз.
Разумеется, когда я стала постарше, то осознала, что у каждого человека есть отец, однако по тому, как молчала на этот счет Джуд, я также поняла, что спрашивать ее об этом мне не следует. А потому я принялась о нем мечтать. В моих грезах он был высокий и симпатичный, веселый и умный. В моих грезах он то играл на гитаре, то писал книги и неизменно возил меня на каникулы в разные дальние края. Это было на самом деле очень забавно, потому что никто на свете не знал, что у меня есть такой папа. У Гарри, например, отец был уже старым, ходил в вязаном жакете и вообще напоминал капитана Маннеринга в ситкоме «Папашина Армия».
Но когда я с возрастом научилась перехватывать чужие разговоры, то стала собирать крохотные обрывки информации о своем отце. Я частенько вслушивалась во взрослые разговоры. И вот однажды за бутылкой вина Джуд стала рассказывать соседке, как нелегко ей было в одиночку растить дитя, зарабатывая на жизнь да еще и экзамены сдавая на адвоката.
– У меня столько лет вообще не было времени на мужчин, – посетовала «сестра Джуд». – Отец Эммы давно исчез из виду – он еле дождался момента, чтобы смыться. Чарли все же был еще слишком молод. Он сам-то, в сущности, был еще ребенок.
Я про себя припрятала услышанную информацию. Теперь я располагала именем и слишком юной внешностью – было чем подпитать воображение!
Между тем сидевшая в ванне Джуд сообщила мне, что в дом к нам явится мужчина, которого она снова встретила в своей жизни. Она увидела его в новостях по телевизору – он выступал на какой-то антиядерной демонстрации – и тотчас его узнала.
– За столько лет я ничуть его не позабыла, – уверяла меня Джуд.
Она все щебетала и щебетала, рассказывая, как они познакомились в университете. Она поступила тогда в Кембридж и занималась историей. Джуд всегда слыла очень умным человеком. Теперь она давно на пенсии, но в прежние годы как адвокат обычно специализировалась на делах о правах человека. Себя она всегда называла именно адвокатом, брезгливо морщась при слове «солиситор». «Солиситоры – это мужички в возрасте и с животиками, занимающиеся лишь подготовкой документов», – объясняла она мне. Впрочем, юридическое поприще не было первым ее выбором. Закончив университет, Джуд устроилась в одно издательство и увлеченно моталась по Лондону, встречаясь за ланчем с