Я же, предпочитая ковать железо, пока оно горячо, пинком
отбросил выпавшую шпагу к стене. В рукопашной я ощущал себя как
рыба в воде. Тесное помещение, в котором много мелких и не очень
предметов. Здесь побеждает тот, кто быстрее соображает. Тут любое
подавляющее превосходство противника в силе, умении и габаритах
может быть нивелировано своевременным броском табуретки в рожу. Ну
или тумбой, как в моем случае.
Без долгих раздумий я добавил Велайду зажатым в кулаке
подсвечником по мордасам. А потом еще раз. И еще. Малолетний нахал
натурально завизжал, стараясь заслониться от моего натиска. Но я
бил, метя по наиболее болезненным точкам. Хребет, локоть,
предплечье, ребра. Аристократ заметался, ища пятый угол. В
стрессовой ситуации он резко позабыл всю военную науку, которую в
него вбивали наставники. А я всё наступал и наступал, окучивая
тяжелым канделябром. По лицу братишки уже вовсю бежала кровь.
Багровые ручьи из рассеченного лба заливали ему глаза, а правая
рука повисла безвольной плетью. Юный Адамастро откровенно
запаниковал, а я всё никак не останавливался.
Наш спонтанный поединок закончился тем, что дерзкий пацан
забился между монументальным платяным шкафом и стенкой. Побитый и
скулящий, как бродячая псина. И именно в этот момент нас застал
отец.
– Что за грохот?! Чем вы оба тут заняты?! Немедленно прекратить!
Ризант, чего ты творишь?! – оглушительно завопил Одион, и я
побоялся, что он сейчас пульнёт в меня чем-нибудь магическим для
усмирения.
– Сам не понимаю! Велайд ворвался в мою комнату и напал с
обнаженным клинком! – сразу же заложил я братишку,
предусмотрительно отшвыривая от себя подсвечник.
Для пущей убедительности я кивнул в сторону валяющейся шпаги. Ну
и отошел от охреневшего аристократишки на пару шагов. А то мало ли…
вдруг папка младшенького любит больше, и решит, что его нужно
срочно спасать? Ловить какой-нибудь фаербол от магистра второй
ступени мне не очень-то улыбалось.
– Я… я всего л-лишь… х-хотел… – начал оправдываться Велайд, но я
жестко перебил его.
– Ты набросился на меня, пока я лежал, размахивая боевым
оружием! Твоему поступку не может быть оправдания! И только посмей
сказать, что я вру! Факты говорят не в твою пользу. Ты находишься в
моей комнате, – принялся я загибать пальцы, – твоя шпага вынута из
ножен, а на постели всё еще виднеется отпечаток, оставленный её
лезвием!