К сожалению, очень хорошо разглядеть достопримечательности не
удалось. Глаза мои набухли от влаги, нос неприятно чесался, а сам я
периодически замирал и издавал мощные чихи. Львы терпеливо
останавливались вместе со мной, но потом торопливо толкали
вперед.
Мы прошагали минут двадцать, прежде чем оказались возле высокого
здания, очевидно, дворца. Оно единственное было с тремя этажами,
балконами, башнями и золотистыми куполами. Входом служили массивные
двустворчатые двери с золотыми ручками. Там стояли караульные в
такой же форме, как и мои конвоиры, но они оказались медведями.
Не то чтобы совсем, но по чуть-чуть я начал привыкать к этому
зоопарку. Уже не таращился на этих чудовищ.
С набухшими глазами разглядеть изящество дворца было непросто.
Какое счастье, что вроде как перестал чихать. Мы прошли зал,
коридор, снова зал и наконец оказались в третьем помещении — очень
просторном и наводненном зверьем. У дальней стены на небольшом
пьедестале стояли два трона. От них тянулся длиннющий стол, по
обеим сторонам которого сидело много разного зверья. Морды всех
казались важными, мрачными и озадаченными.
В стороне стояли еще звери. Их одежды, в основном плащи и
рубашки, были разноцветными, чистыми и казались дорогими. Они даже
не заметили, как мы со львами подошли и остановились неподалеку.
Все таращились на того, кто восседал на троне.
Монархом ожидаемо оказался лев с густой гривой. На нем было
роскошное, расшитое золотыми узорами пальто, на голове корона,
разумеется, тоже золотая. На руках белые перчатки, расшитые
нитяными узорами. Конечно, и нити были золотыми. Ох уж эти цари — с
ума сходят по желтому металлу.
Впрочем, с титулом я ошибся.
— Князь Урий, — сообщил черношерстный медведь в стальной
кольчужной броне и большой секирой за плечом. — Ваша дочь.
Лев кивнул в ответ.
К противоположному от трона столу действительно подошла львица в
длинном голубом платье. На лишенной гривы голове блестел венок из
незнакомых мне желтоватых цветков. Хотя она оказалась неподалеку,
мне было сложно судить о ее возрасте, но голос казался молодым, по
сути, подростковым. Ей, верно, было лет пятнадцать или около
того.
— Батюшка, — осторожно обратилась она. — Вы просили меня явиться
к столу?
— Просил? — негодующе прорычал князь Урий. — Требовал вообще-то!
Причем срочно!