Осторожно ступая по дощатому настилу, Ош подошёл к двери сарая и
тут же выругался про себя самыми дрянными словами, которые орки
только смогли позаимствовать у людей. На двери висел огромный
стальной замок, убивавший всякую надежду проникнуть внутрь. Почему
он не подумал об этом раньше? Разумеется, они заперли дверь.
Коря себя за глупость, Ош изучал дверь и запор только для того,
чтобы убедиться в абсолютной их неприступности. Увлёкшись этим
занятием, он чуть было не проворонил человека, направлявшегося к
сараю. Услышав его раньше, чем
увидев, Ош скользнул за угол, лихорадочно сжимая копьё.
«Как странно, – подумал, немного успокоившись, орк, – что
человек здесь делает так поздно? Один, да ещё и без факела».
Ош выглянул за угол и увидел, как селянин подошёл к двери и,
стараясь не шуметь, тихо отпер замок. Скорее толстый, чем крепкий,
он странно и неприятно ухмылялся в сгущавшейся вокруг тьме.
«Мак», – вспомнил Ош его имя, когда мужчина исчез в тёмном
проёме, прикрыв за собой дверь. Тут же послышалась какая-то глухая
возня.
Когда Ош рванулся к двери и влетел внутрь, всё уже было кончено.
Во тьме амбара он сразу увидел Мака. Толстяк стоял на коленях со
спущенными штанами, а вокруг его толстой шеи обвивалось что-то
тёмное и живое. Из-за огромного и безнадёжно мёртвого тела на Оша
смотрели блестящие глаза, и в глазах этих не читалось ничего
хорошего.
– Я – Ош, – сказал Ош, положив заострённую палку-копьё на пол.
Это был знак дружелюбия, понятный любому орку. Врагу обычно не
называли своего имени. С врагом говорили на языке железа и
крови.
Пауза затянулась, и Ош начал сомневаться, стоило ли ему вообще
приходить сюда.
– Зора, – ответил из темноты амбара низкий голос, и Ош с лёгким
удивлением понял, что это женщина.
«Ну конечно, женщина», – подумал он, коря себя за глупость в
очередной раз. Это объясняло и небольшой рост, и спущенные штаны
селянина, позарившегося на диковинку.
Мускулистые ноги Зоры, охватывавшие шею селянина, разжались, и
толстое тело тихо осело на пол. Только тогда Ош увидел, что её
связанные над головой руки притянуты верёвкой к толстым стропилам
этого старого, но всё ещё прочного строения.
– Я помогу, – сказал Ош и, сняв с шеи нож, опасливо приблизился
к новой знакомой. Та ничего не ответила и терпеливо ждала, пока он
перережет путы.