Слова лились сами собой. Ош говорил о необходимости перемен.
Говорил о будущем. Говорил об орках, о людях, о выживании. Он не
знал, насколько успешно эти речи достигали берегов бушующего
сознания Ургаша. Позднее он и сам не мог понять, как ему удалось
убедить этого великана. Почему безжалостный вождь, питавший столь
жгучую ненависть к людям, согласился с ним? Он понимал, что в
Ургаше шла чудовищная внутренняя битва, но ему оставалось лишь
догадываться о её истинных причинах и масштабах.
Когда разговор подошёл к концу, вождь велел Ошу позвать Зору.
Уединившись для обсуждения, они быстро перешли на повышенный тон,
но снаружи разобрать содержание беседы было невозможно. Ош ждал,
гадая, о чём говорят люди и орки, когда его нет рядом. Становился
ли он изгоем для всех? Быть может, он вообще напрасно всё это
затеял? Быть может, мир сам всё устроит без его помощи? Кто он
такой, чтобы вмешиваться?
Шкура, закрывающая вход в хижину, распахнулась, и вышла Зора.
Резкие, порывистые движения выдавали её волнение. Не говоря ни
слова, она подошла к Ошу и что было силы ударила его в лицо
маленьким, но крепким кулаком.
От неожиданного, сокрушительного удара Ош повалился на землю. Во
рту сразу возник солоноватый вкус крови.
– Надеюсь, ты доволен, тупица?! – крикнула Зора. – Потому что я
еду с тобой!
[1]Виварий –
главный лекарь при знатном доме. В малых домах обязанности вивария
часто исполняет ключник. Также должность вивария существует при
крепости, в армии либо при крупном событии.
[2]Вивексия
– радикальный метод лечения, включающий в себя рассечение тканей
больного, то есть хирургическая операция.
Глава одиннадцатая. Беглецы
Что есть благодарность потомков перед безжалостной поступью
времени? Какое деяние устоит перед пыльным дыханием истории? Какая
жертва не будет забыта? Кто станет в глазах грядущих поколений
мессией, а кому уготована роль тирана? Память коротка и
недолговечна. Она часто предаёт и обманывает нас.
«Записки скитальца»
Темнота. Что-то коснулось плеча. Невыносимо холодное, как
сталь, что веками томилась в недрах древнего ледника, впитав в себя
частичку его морозной души. Эдуарду захотелось вскрикнуть от боли,
но он не смог. Голос покинул его.
Разлепив веки, он увидел лишь туман. Сначала юноше
показалось, что вокруг всё ещё Сокрытая долина. Клубящаяся,
закрывающая небо белизна была здесь обычным делом. Однако он быстро
понял, что ошибся. Туман был чужим. Незнакомым. Пугающим.