Слушая,
я рассматривала картину на стене в кабинете Левитеса, на которой на фоне
дымчато-серых облаков были изображены терриконы – символ шахтёрского края. Кстати, когда приехала сюда,
эти рукотворные горы я сначала приняла за природные возвышенности. Потом уже
кто-то из медиков во время сбора информации о госпитале обмолвился, что эти
степные исполины, окружающие город наряду с лесом, между прочим, несут
техногенную опасность. Учитывая масштабы деятельности местной шахты, таких
отвалов тут был целый каскад. Зрелище не только захватывающее, но и устрашающее.
Кажется, словно перед тобой спящие вулканы, которые вот-вот пробудятся. И в
этом есть доля истины, потому что терриконы могут гореть, тлеть, а иногда даже
взрываться. Дело в том, что горная масса содержит в большом количестве серу,
тяжёлые металлы, и другие вредные примеси. В случае возгорания они выбрасывают
в атмосферу большие концентрации угарного газа, сероводорода, мышьяка,
различных токсичных веществ. А во время дождей всё это попадает в подземные
воды. Благо сейчас можно покупать чистую бутилированную воду, что я и делала. В
общем, много вреда от всего этого и жить тут явно не безопасно для здоровья.
Для меня это, конечно, являлось стимулом поскорее завершить все дела. Но
желание узнать, что за останки нашли в печи, перебарывало. Кроме того, я ещё не
закончила работу над интервью со Шкарлатом, и мне нужно принести ему материал
на вычитку. Мысль об этом грела и радовала.
Вспомнив
об Александре, я подумала, что он ведь упоминал, будто его отец был шахтёром.
Выходит, тоже работал в таких нечеловеческих условиях? Интересно, живы ли его
родители и где они сейчас?
После
перечисления всех достоинств госпиталя, Левитес надиктовал поздравление с
юбилеем для сотрудников и объявил о том, что наше общение окончено. Я, по сути,
не узнав ничего нового, вышла от него и медленно побрела за своей одеждой.
Гардеробщица,
уютная добрая бабушка миниатюрного роста, видно, любила поболтать с
посетителями. А о том, что я журналистка и пишу материал о госпитале, тут
по-моему, знали уже все. Так вот эта милая женщина неожиданно поведала мне нечто
гораздо более интересное, чем все медики, вместе взятые. Выдавая мне пальто,
она вскользь заметила:
-
Я думала, вы о годовщине нашей трагедии будете писать. А оказалось, о юбилее.
От медсестёр слышала. Выходит, о нас в столичном издании напишут.