И потом, уже на службе, приняв такое решение еще на гражданке, я
сохранил эту преемственность, сознательно отказываясь от вредных
привычек даже в новых непростых условиях. Поэтому алкоголь я не
употреблял совсем и ничего не курил. А у них тут, похоже, в
отношении употребления алкоголя имелся полный консенсус. Винцом
ребята явно баловались. Да и как не баловаться, если им вполне
официально выдавали после каждой вахты по стограммовой рюмке
красного вина? Потому меня не удивляло, что они сэкономили целую
фляжку, предлагая ее распить. И, чтобы не обидеть напарников, мне
пришлось сослаться на врача. Мол, Тарас Петрович строго запретил
употреблять алкоголь, а то моя память может полностью не
восстановиться.
А мне, действительно, надлежало ее каким-то образом
восстанавливать. Если даже и не воспоминания этого парня, Игоря
Миркулова, в теле которого я оказался, словно на чистом листе без
всяких остатков его памяти, так хоть надо бы восстановить для себя
всю картину здешнего мира и свое место в нем. Чем я и занимался,
посредством общения выведывая у товарищей разные подробности. Так,
в разговоре я быстро выяснил, что по боевому расписанию, после
сигнала тревоги и при отсутствии заданий на погружение, водолазы
несут вахту на посту борьбы за живучесть.
Если возникнет потребность, то каждый из водолазов может взять
на себя функцию спасателя, поскольку обучен двигаться в любом типе
защитного снаряжения и способен проводить работы по борьбе не
только с водой, но и с огнем, а также умеет вытаскивать
пострадавших из опасных зон. На учениях все это отрабатывалось. Но,
пока ничего подобного не случалось, и за время похода все водолазы
занимались, в основном, текущей рутиной службы. Вместе с командиром
Димой Томченко и с техником Кириллом они проверяли и подготавливали
оборудование к предстоящим погружениям, а также к предстоящей серии
экспериментов на морском дне под руководством океанолога Михаила
Семеновича Анненского. А боевое задание пока было только одно. И я
с Томченко его как раз и выполнил, взорвав натовский подводный
кабель.
Я разговорил Александра и Василия, а они, выпив свое вино за мое
здоровье, охотно рассказывали о своей службе. Я специально попросил
их, чтобы память мою, якобы, освежили. Вот они и старались,
рассказывая с подробностями. А параллелей с моей прежней службой
подводника-диверсанта у них имелось немало. В этой реальности
засекреченные водолазы-глубоководники проходили такой же жесткий
отбор. Сначала по здоровью, когда специальная медкомиссия решает,
подойдет ли человек для этой непростой подводной службы, или
нет.