— Ладно, пора мне, — я встал. — Автобус скоро.
— Да куда ж? Уже? — всплеснула она руками.
— Я теперь чаще буду заезжать. Может, машину куплю. Я же говорю,
удаленка у меня, — постарался я её успокоить. — Время теперь могу
легче выкроить. Кстати, можно с друзьями к вам на шашлыки? Речка-то
еще не пересохла?
— Речка-тооо, — передразнила она меня, — Тьфу, деревня. Обожди
минуту, пирожки тебе с собой дам. И варенье!
Последнее было сказано не терпящим возражения тоном. Я присел
обратно у стола с деньгами. Пока тетя Люба суетилась, собирая
гостинцы, я вдруг вспомнил об одном эпизоде из детства. Я про него
давно забыл, но психотерапевт своими расспросами заставила
вспомнить.
— Теть Люб, а почему меня в детстве негром дразнили? — спросил
я. — Вроде не похож.
Я даже глянул в стекло серванта, чтобы лишний раз убедиться.
— А, так это, когда Маринка… Мамка твоя, — тетя Люба махнула
рукой. — Не бери в голову, придурь детская.
— Расскажите. Мне важно. Правду только, — твердо сказал я. — Не
тая.
— Маринка когда из города вернулась, она же училище бросила.
Потому как её из общаги не переводили. А она говорила, будто по
ночам к ней черный является. Черный человек. Или даже не человек, —
тетя Люба вздохнула. — Маринка умная была. Как ты. Все беды у людей
от ума большого. Вот тоже… Со странностями. Ну а как пузо
появилось, так сразу придумали, мол от негра понесла. Глупость
какая. Может оттого и сердце не выдержало у бедняжки.
Тетя люба неожиданно всхлипнула. С возрастом люди становятся
плаксивыми, это я давно заметил. А сегодня Хемчик мне подсказал,
что это от того, что у них большой груз грустных событий. Стоит
вспомнить одно, и тянется целая вереница.
— Как сердце не выдержало? — переспросил я. — Я думал было
осложнение во время родов.
— Так вот, и не выдержало. В этом, как его, заключении про
смерть, так написали. Доктор сказал, мол порок сердца был
незамеченный. Даже на руках тебя подержать не успела.
И она снова всхлипнула.
Через полчаса я уже грузился в полупустой автобус, к моему не
маленькому удивлению пришедший вовремя. Портфель подмышкой, в обеих
руках две авоськи с гостинцами. В голове билась мысль, которую я
старательно гнал от себя.
Под удивленные взгляды пассажиров на мой праздничный наряд я
уселся на сиденье, примостил рядом сумки. Достал телефон, набрал
номер брата.