— Вот ты где! Рехнулся?
Звуки, наконец, преодолели преграду. Откуда-то появились люди. Денис оглянулся — рядом стоял разъяренный отец.
— Пап, я…
— Потом! Скорее! — И схватив сына за руку, он помчался к пешеходному мосту. Денис хотел было сказать, что есть дорога короче, но на пути уже стоял состав. Когда он успел подойти? Как его можно было не услышать? Раздумывать времени не было — отец прыгал через две ступеньки. В вагон они вскочили последними, когда проводница уже поднималась в тамбур.
— Что за выходки? — отец тяжело дышал, пил воду большими глотками прямо из бутылки и при этом пытался говорить. — У тебя мозги где? Хорошо, я тебя увидел. А если бы нет?
При мысли, что едва не остался на перроне в одиночестве, поплохело. Отстать от поезда — наверное, это был второй самый большой кошмар в жизни Дениса. Первый… О первом он предпочитал не вспоминать. Громкую брань отца воспринял как должное. А тот, прокричавшись, вдруг успокоился и спросил уже нормальным голосом:
— Отдал монисто?
Денис кивнул.
— Спасибо хоть сказали?
— Н-н-нет.
— Ну надо же… Тогда о чем вы так задушевно ворковали?
Денис вспомнил потемневший взгляд цыганки. Снова стало страшно. Стараясь прогнать испуг, он заговорил чуть громче, чем следовало:
— Покреститься велела.
— Ничего себе! — смех отца подействовал отрезвляюще, и вскоре Денис уже сам удивлялся своему страху.
— Смотри, чего дала, — монетка успела нагреться от тепла рук и не чувствовалась на ладони. — Носить велела.
Папа покрутил потемневший кружок между пальцами и поднес к свету:
— Совсем истерлась. Но видно, что старая. Особой ценности не имеет, но вполне себе сувенир. Тем более что у неё уже и история своя есть.
Денису снова стало неловко за то, что чуть не отстал от поезда.
За окном сначала посерело, потом потемнело. Яркие лампочки под потолком погасли, уступив место ночному освещению. А вместе с темнотой пришел сон. Спокойный и такой крепкий, что утром папа едва добудился:
— Вставай, пожарник! Все самое интересное проспишь. Собирайся, позавтракаем на месте.
Вещи были уже сложены, для всего остального хватило десяти минут. А еще через десять поезд медленно затормозил возле бетонного перрона. Денис молча смотрел, как приближается приземистое здание вокзала. На крыше, как миниатюрная Адмиралтейская игла, сиял шпиль.