— Ну… например, я ваша попутчица из Ирландии, — предложила Эмма.
Кристофер тихо засмеялся.
— Есть правила, которым я следую всю свою жизнь, — он подошел к Эмме.
Не смог удержаться и слегка склонился к ней, чтобы ощутить, как к ночному запаху лесной свежести прибавляется запах спелых персиков.
Эмма пахла сладко, и она не дернулась и не отстранилась.
— Наверное, одно из них — возить на неисправной повозке девушек? — с вызовом усмехнулась она.
Кристофер ответил ей той же улыбкой.
— Не спрашивают — не говорить, не давать конкретики и не показывать посторонним лица своих женщин, — перечислил он.
Повисло молчание. Кристофер и сам не до конца осознал последнюю фразу. Вернее, он в целом не солгал, но вышло так, что причислил Эмму к «своим женщинам». Это было неправильно.
— Что же, рада, что Маргарет обзаведется королевскими рогами, — Эмма только снисходительно покачала головой.
И почему-то это рассмешило Кристофера. О Маргарет в этот момент он вообще не думал.
***
Экипаж удалось починить. Общими усилиями залатанное колесо было поставлено на место, и свой путь они продолжили, но уже без былой скорости и задора сопровождающих, которые денег за это путешествие не получат. Впрочем, Кристофер поймал себя на мысли, что в компании Эммы ему не было скучно. И если бы колесо вновь сломалось, он бы не ощутил дискомфорта рядом с ней.
Поэтому, когда Эмма и ее горничная были доставлены к дому, Кристофер подумал, что теперь встречи с ней станут не такими тягостными. И он надеялся, что это вечернее приключение не обернется для него и Эммы чем-то ужасным.
— Над чем задумались, сэр? — осторожно спросил Элайджа.
После своего прокола с экипажем он долгое время молчал, стараясь не привлекать к себе внимания.
В своем кабинете Кристофер не мог сосредоточиться на делах, все время вспоминая вечернюю встречу.
— О твоем наказании, разумеется, — отстраненно ответил Кристофер, отгоняя мысли об Эмме.
— Я не виноват, вы же дали сигнал, что нужно быстрее, а за пару минут удалось найти лишь это, — защищаясь, объяснил Элайджа.
Кристофер не ответил, лишь вернулся к бумагам, ловя взглядом строчки.
— А эта леди Эшби была весьма недурна, — вдруг произнес Элайджа. — У нее кожа в ночи будто светилась, а волосы цветом, как жемчужины. У нас на родине за такую можно было бы и повоевать.