В общем, когда меня любимое начальство послало, пардон,
направило в командировку в Вольгинский, да ещё и с выездом из
Москвы на ночь, потому как программа предусматривала ночёвку на
съёмной квартире в Покрове и беготню по делам на месте с самого
начала рабочего дня, примирился я со столь бесчеловечной
эксплуатацией из-за того лишь, что ехать мне предстояло на машине,
за рулём которой будет сидеть именно Саша. Ну нормально, так я
оставался в уверенности, что и отдохнуть да выспаться перед работой
успею, и назад вернусь во вполне пристойное время. В общем, пришёл
я с работы, отдохнул, покидал в сумку служебные бумаги да нехитрый
набор барахла на суточную командировку и принялся ждать Сашу.
Заехал он за мной в полдесятого вечера, и мы двинулись.
Горьковское шоссе, оно же в прошлом Владимирский тракт, дорога,
прямо скажу, своеобразная. Пролегает она не в чистом поле, как,
например, трасса на Тулу, а проходит через множество населённых
пунктов. Соответственно, светофоры, переходы и все прочие так
нелюбимые Сашей дорожные особенности попадались нам в немалых
количествах, вызывая у водителя массу негативных эмоций,
проявляемых в исключительно непечатных оборотах. Однако же дело
было среди недели, машин на трассе чем дальше от Москвы, тем
становилось меньше, и после поворота на Ногинск Саша смог наконец
вспомнить свою прошлую жизнь в авиации.
...Откуда взялась машина, что неслась нам навстречу, я так и не
понял. Наверняка не понял и Саша, но отреагировал на внезапную
опасность мгновенно. Наша машина резко вильнула, и пусть избежать
столкновения не удалось даже Саше, от удара лоб в лоб он всё-таки
ушёл, а вот по левой бочине машинке досталось. Да, по касательной,
но нам хватило — машину круто развернуло и отбросило в сторону,
слух резануло звуком битого стекла и злобными матюгами Саши. Он
заглушил движок, отстегнул ремень, попытался открыть покорёженную
скользящим ударом дверь — не вышло. Решив попробовать открыть
водительскую дверь снаружи, я вылез из машины, и тут вдруг у меня
потемнело в глазах. На какую-то секунду, не больше, но всё равно,
когда потемнение ушло, на дороге по-прежнему оставалось темнее, чем
было, пока мы ехали. Причина столь резкого потемнения обнаружилась
тут же — повертев головой, я с изумлением увидел, что фонарей вдоль
дороги нет вообще. Да и сама дорога воспринималась как-то
по-другому, нескольких секунд мне хватило, чтобы понять — она
заметно уже, чем надо бы.