Я иду в комнату, дочь тянется за мной. Смотрю на Макарского и слезы наворачиваются на глаза, ничего сквозь них не вижу. Присаживаюсь возле него, рука так и тянется к родным чертам. Как я его когда-то любила! Как любила! Даже решилась на такой безумный поступок, как затащить в постель.
Отдергиваю пальцы, не прикоснувшись. Нельзя, ребёнок смотрит. Надо чем-то себя занять, но чем?
— Ариша, этот дядя переночует у нас.
— Но сейчас не ночь, — показывает на окно моя разумная девочка.
— Если он проснётся раньше, уйдёт. А пока...
Я развязываю армейские ботинки, снимаю их, секунду думаю и сдергиваю носки. Ариша тут же кривит нос.
— Дядя не умеет мыться?
— Он приехал издалека, устал.
— Ты хочешь ему помочь?
— Людям в беде нужно помогать.
— Мы с тобой волонтёры?
Я бросаю быстрый взгляд на дочь, снимаю куртку с Егора. Он тяжеленный, спит так глубоко, что не реагирует на прикосновения. Иначе бы давно понял, как дрожат мои руки.
— Ты знаешь, кто такие волонтёры?
— Ага. Это те, кто помогает всем без денег
— Молодец. А теперь выйди за дверь, Зайка.
— Ты что будешь делать? — волнуется Ариша.
Я сразу вспоминаю разговор о маньяке и улыбаюсь.
— Не бойся, я просто устрою его удобнее.
Когда дочь вышла, я зажмурилась и сдернула с Егора брюки. Теперь он лежал в футболке и трусах. Такой большой, мощный и… по-прежнему желанный.
Егор спит уже вторые сутки. Я не знаю, что делать. Если не проснется сегодня к вечеру, придется вызывать врачей. Завтра на работу, Аришу надо отвести в садик. Оставить больного человека одного в квартире нельзя: а вдруг с ним что-нибудь случится? И совета спросить не у кого.
Я постоянно заглядываю в детскую комнату, боюсь, вдруг прозеваю тот момент, когда Макарский проснется. Но еще больше боюсь, что он не проснется. Не зря же пришли документы о его гибели. Значит, что-то случилось в горячей точке, раз Егора потеряли свои же.
Да и состояние его вовсе не блестящее. Нужен совет? Но с кем поговорить, не представляю. Если расскажу обо всем родителям, они запаникуют, тут же примчатся, развернут бурную деятельность. Я мне самой надо прийти в себя.
А воспоминания просто преследуют, ни на минуту не оставляют в покое. Только появляется свободная минута от дел, как тут же вспоминаю нашу вторую и последнюю встречу.
***
Все мои планы по завоеванию Макарского провалились, когда я узнала, что он окончил институт и уехал куда-то по распределению. Сначала я даже не поняла, почему его больше не встречаю, когда караулю у дома. Потом пришла в его подъезд и увидела переполненный счетами и бесплатными газетами почтовый ящик. Я перебрала все бумажки. Судя по ним, Егор уже полгода не жил в квартире.