— А теперь давайте познакомимся. Меня вы знаете. По очереди
делаем шаг вперед, кто у меня не занимался, и называем свое имя.
Поехали, хлопцы.
— Аминов Саня! — первым выступил вперед самый высокий пионер,
которому впору было заниматься не легкой атлетикой, а
баскетболом.
— Есть такой, — тренер сделал пометку на листе, как учитель в
классном журнале.
Ребята охотно выходили, было видно, что им уже не терпится
начать тренировку. Из всего отряда, помимо того самого Аминова, что
был на голову выше остальных ребят, мне сходу запомнилась еще
парочка ребят. Среди них Денис Сарыщенко и Коля Козадоев. А всё
почему, оба были фактурные, слишком отлично сложенные для легкой
атлетики, и было видно, что они занимаются с самого малолетства.
Скорее всего, это не первая их смена в лагере спортивной
направленности.
Перекличка сопровождалась едкими комментариями моего соседа.
— Прикинь, у это Слабодрышенко полная тумбочка бананов! А этот
Козлодоев жрет леденцы.
Вряд ли он реально испытывал к ребятам такое уж неприятие,
скорее всего, решил, что показное презрение — лучший способ
показать свою «крутость». В этом возрасте свое, особое понимание
крутости, что тоже понятно.
— Стукануть хочешь? — я покосился на паренька, внимательнее его
оглядывая.
— Не... блин завидно просто! — честно признался он и как бы
невзначай добавил: — Меня, кстати, зовут Немо.
— Да ну? Который капитан? — удивился я.
— Тс, потом расскажу.
Собеседник замолчал и сделал шаг вперед — подошла его
очередь.
— Морозенко Леша, — представился он тренеру.
Я улыбнулся кончиками губ. Размышлять о сходстве Леши и капитана
Немо я не стал, а шагнул вперед, тоже представившись.
— Ты у нас, кажется, шахматист? — припомнил тренер, внимательно
меня рассматривая.
-Угу.
— А доска где? — гоготнули из начала строя.
— Доску хулиганы отняли, — поддакнул второй.
-Хулиганы зрения лишают, — вторил Аминов голосом эпизодического
персонажа из «Джентельменов удачи».
Роман Альбертович не стал никого затыкать, только мельком
взглянул на комментаторов, и те мигом прикусили языки.
— Тренироваться, что ли, будешь? У тебя же освобождение.
— Буду, — отрезал я.
Тренер задумался на секунду, потом кивнул. Конечно, задача ему
предстояла не самая простая. Я думал, что он задаст парочку
уточняющих вопросов, потому что шахматист в отряде легкоатлетов —
это само по себе необычно. А шахматист с перебинтованной головой —
вовсе как белая ворона.