—Тебе хрена ли надо? — я нарушил молчание, вернее, хотел бы,
потому что рот закрывала кислородная маска.
На выходе получился болезненный сип.
Витька тотчас отдернул руку. Я краем уха услышал, как где-то
стравило воздух или кислород. Бес их разберет. Я еще слишком туго
соображал, чтобы понять, что происходит на самом деле. И не гюк ли
это вообще? Витька приперся проведать! Глюк, конечно!
— Не знал, что ты в сознании, Мишань, но тем лучше. Ты меня
слышишь?
Кивнуть у меня не получилось, но я моргнул, показывая Виктору,
что внимательно слушаю.
—Ты меня прости, брат, виноват перед тобой, что так получилось,
— ухмыльнулся он гаденько.
Но я на ту сторону не собирался, не дождется. Жалел я только об
одном, что не могу высказать всего, что думаю и послать этого
двуличного мерзавца. И не могу ему как следует вмазать коронный
боковой. Чтобы сразу сестричка соседнюю койку поставила, но уже для
Витька.
— Я ведь не со зла, Мишань, не мы такие, жизнь такая, -
продолжал кривится собеседник.
Пока Витька говорил, я почувствовал, что воздуха мне
катастрофически не хватает — и с каждым его словом всё больше.
Похоже, что мой старый враг что-то повредил своей лапой, и прибор
искусственной вентиляции засбоил.
—Ты же мне всегда как родной был, как брат... наверное, думаешь,
что я мерзавец, — он хмыкнул.
Я понял, что он издевается, пользуясь моей неподвижностью.
— Нет, Мишань, я не мерзавец, это ты — напыщенный старый идиот,
живущий прошлым, — тихо и холодно проговорил он, глядя в мои
глаза.
Витька нагнулся, его лицо нависло над моим, он схватил меня за
грудки. Больничная пижама затрещала.
—Ты мне, сука, сына угробил со своим боксом!
Я смотрел на него не моргая. Вот это поворот, как он все
извратил, сука! Да я его сына спас, и он в отличие от папаши,
мужиком рос! Растет...
— Ты вымирающий динозавр, таким как ты — уже не место в этом
мире, Миша...
Витя вновь потянулся к трубке прибора. Я быстро смекнул, что
происходит. Бывший друг решил мне «помочь» отправиться на тот свет.
А вот выкуси! Собрав в кулак все крупинки собственных сил, я
замахнулся и с хрипом ударил Витька. Не кулаком, а подвернувшейся
под руку железным лотком каким-то.
Удар получился не слишком сильным, но точным — прямо в висок.
Витька вздрогнул и рухнул на меня. Своим телом окончательно обрывая
трубку спасительного прибора. Подача кислорода сразу прекратилась.
В груди будто вспыхнул пожар, боль в висках усилилась. Я понял, что
не могу вдохнуть, а перед глазами замелькали блики. Стал
задыхаться. В голове мелькнула мысль, что отек легких не дает мне
нормально дышать. Нахватался яду на пожаре, с моей-то астмой.