Ослепительная аура вокруг шкатулки понемногу угасает,
смягчаясь до уютного мерцания. Печать-солнце на её крышке начинает
вращаться, набирая обороты. Узкий луч света прорезает полумрак
библиотеки и устремляется в потолок. В тот же миг печать
раскалывается на две равные половинки и отлетает в стороны, а
свиток разворачивается, являя моему взору затейливую вязь письмён
вперемешку с редкими иллюстрациями. Очевидно, создатель этого
манускрипта не блистал художественными талантами, но его скупые
зарисовки однозначно передают суть и отлично дополняют
текст.
Я быстро
понимаю, что свиток зачарован особой техникой, позволяющей вместить
немыслимый объём информации в довольно компактную форму. Стоит
начать читать, и древняя бумага будто выскальзывает из пальцев,
разворачиваясь всё дальше и дальше, поражая своей подлинной
длиной.
На
предыдущих этапах вникать в описание могущественных техник
Небесного ранга было весьма непросто. Чего стоит одна Длань
Асуры, на которую я потратил прорву времени. Сейчас же,
достигнув этапа Цилиня, процесс идёт гораздо легче. Единственная
проблема – необходимость продираясь сквозь частокол незнакомых
архаичных иероглифов.
Впрочем,
какими бы замысловатыми ни казались старинные письмена, в них всё
равно чувствуется особая первозданная мощь. Ведь любой иероглиф, по
сути своей - крохотная картина, ожившая идея, запечатлённая рукой
мастера. И хоть за долгие века начертания упростились и
видоизменились до неузнаваемости, первоначальный сокровенный смысл
всё так же мерцает под тонким слоем туши, маня и притягивая
взгляд.
За этим
увлекательным, но крайне утомительным занятием меня и застаёт
учитель.
— Вижу,
трудишься не покладая рук? — одобрительно улыбается Феррон. — Как
продвигается освоение новой техники?
— Осваиваю
потихоньку. Она и впрямь древняя донельзя, — отзываюсь я, с трудом
отрывая взгляд от пляшущих на бумаге строк.
У меня уже
порядком гудит голова от напряжения. Вот был бы создатель техники
чуть более искусным художником — сэкономил бы мне уйму времени и
сил. Увы, ключевые моменты и нюансы упрятаны в гуще текста, а
редкие иллюстрации раскрывают их лишь фрагментарно.
—
Позволь-ка мне помочь, Рен, — неожиданно предлагает Феррон. — Знаю,
ты у нас упрямый и самостоятельный, всего привык добиваться своим
трудом. Но, раз уж я почти закончил приготовления к нашей грядущей
тренировке, глупо упускать возможность тебе помочь.