Мой бывший парень уже три дня демонстративно трахает все, что движется, будто наши отношения были для него гребаной каторгой! А мои кости за это время не перемыл только ленивый.
Я вычистила свой инстаграм до такой степени, чтобы ни на одной фотографии не было видно ни единой части его тела, даже случайно попавшей в кадр руки.
Хочу забыть лицо Егора раз и навсегда.
Хочу, чтобы он убрался из моей жизни раз и навсегда.
Тряхнув головой, выкладываю на тарелку три хрустящих ломтика бекона, кусок омлета и пару тостов.
— Спасибо, — буркает Алекс, принимаясь за еду.
— Доброе утро, — заявляется на кухню нечесаная, одетая в пижаму Адель.
Клюя носом, усаживается за стол. Алекс бросает на нее хмурый взгляд, возвращаясь к еде. Поливаю ее кашу клубничным сиропом и практически роняю тарелку на стол перед сестрой, когда за спиной раздается хрипловатый голос.
— Доброе утро.
Волоски на моей шее привычно шевелятся, а сердце ускоряет ритм.
Обернувшись, заглядываю в сощуренные карие глаза, которые смотрят в мои.
— Привет… — говорю тихо, изучая лицо Немцева в ярком утреннем свете.
Оно выглядит заспанным, но его глаза чертовски черные и яркие, даже под лучами адского Кипрского солнца.
Сегодня утром я думала о том, что, возможно, завязывать курортный роман с ним не самая лучшая идея. Я разочарована в мужчинах, а этот вообще ни черта не понятный. Мы живем в одном доме. И заниматься… свободным сексом под крышей дома, где помимо нас живет толпа детей, определенно худшая из идей.
Это очень и очень плохая идея. Не знаю, чем думала еще вчера! Я думала о кубиках его пресса, вот о чем. И еще о том, что у него очень полные губы, а доставать из него слова — вообще отдельный вид искусства...
Глаза Феди медленно перемещаются к плите, а мои спускаются вниз по его телу. На нем серые брюки и белая заправленная в них тенниска, которая плотно облегает все мышцы на его рельефном торсе. По загорелым подкачанным рукам под рукава тенниски убегают проступающие вены.
Облизнув губы, опускаюсь еще ниже...
— У тебя что-то горит… — кивает он на плиту.
— Черт! — разворачиваюсь и бросаюсь к сковороде.
Быстро сняв с нее гречневые оладьи, выкладываю на тарелку, хаотично украшая их ягодами и сбивчиво бормоча:
— Я не знаю, что ты ешь на завтрак, и решила… сделать… в общем...