Неприятности начались с утра. Собравшись за водой к колодцу, я прихватила два ведра и вышла за калитку. Напротив через дорогу, стояла запряженная телега, груженная сеном, а у заднего колеса жалобно блеял маленький белый козлик, застрявший между деревянными спицами колеса. Как он туда засунул голову, а главное, зачем было непонятно, но мне жаль стало беднягу, так что решила помочь.
Ни соседа, ни его сына поблизости не наблюдалось, так что смело приблизилась к малышу.
— Тише, сейчас тебе помогу, — ласково проговорила козлику, склоняясь над колесом. Для удобства перекинула хвост на плечо и, встав на четвереньки, залезла наполовину под телегу, чтобы видеть мордочку малыша.
Возилась долго. Солнце сверху припекало, и пот стекал по лицу, а волосы растрепались еще сильнее. Наконец мне удалось удачно повернуть голову козленка и, чуть нажав, освободить его из плена. Громко заблеяв, малыш ускакал, оставляя меня одну.
Попятившись назад, я хотела уже встать, но на полпути резкая боль остановила меня. Спасая беднягу, я сама оказалась пленницей чертова колеса: пока я крутилась под телегой, волосы намотались на ступицу. Осложнялось дело тем, что волосы у меня были волнистыми и очень длинными, и сейчас напоминали клубок, который нужно было скорее распутывать.
Вернувшись обратно на четвереньки и тихо проклиная свою доброту, я постаралась освободиться, но, кажется, только сильнее затянула волосы.
— Ммм, какой вид. Узнаю эту тощую задницу. Санька, ты чего там позабыла? — Огромная лапища легла мне на попу, чуть сжав ее.
Войко Жарвис, соседский сынок. Ну всё, мне хана. Пнув пару раз назад ногой, я куда-то попала, после чего Войко охнул, убрал руку с моего тела и присел рядом, смотря на меня и широко улыбаясь.
— Саньк, давай я тебе помогу, а ты со мной гулять пойдешь? — предложил он, придурковато улыбаясь.
— Ни за что!
Войко Жарвис, двадцатилетний сын Ворбада Жарвиса — довольно знаменитого кузнеца в нашей округе, телосложением пошел в папу и был одним из немногих, кто возвышался надо мной (а это непросто при моих ста восьмидесяти сантиметрах). С раннего детства он шпынял меня, а пять лет назад внезапно изменил тактику и теперь проходу не давал, норовя облапать. То веник из цветов принесет, то с отцом в гости придет и весь вечер глаза лупит. И не сбежать на улицу, он следом идет.