— Ну, как хотите, — пожал плечами я. — То дело добровольное.
— Чернец! — ко мне подошёл Тараско со своим другом Петром. —
Знакомьтесь. Это Петро Мохина, мой побратим, а это Фёдор Чернец,
товарищ мой по веслу.
— Да познакомились уже, — улыбнулся я, разглядывая
побратимов. Да уж. В чувстве юмора сечевикам не откажешь. Назвать
здоровенного Тараско Малым, и щуплого, росточком мне по плечо Перто
— Мохиной. Вся Сечь, наверное, над этой парочкой потешается. Но
если ипотешается, то по-доброму. Прозвища своим
товарищам запорожцы хоть и едкие дают, не в бровь, а в глаз, как в
этом данном случае, но оскорбительного смысла в них не вкладывают.
— Когда мне твой побратим болт арбалетный в глаз чуть не
залепил.
— Не, — задорно замотал головой запорожец. — Я без нужды не
стреляю.
— Ну, и хорошо, — не стал я заострять на этом инциденте
внимания. — Ты лучше расскажи Петро, что на Руси с этого лета
делается. А то давно с родного края никакой весточки не было.
— А что там сделается? — пожал плечами тот. Было заметно,
что-то, что творится в далёкой Московии, молодому казаку не очень и
интересно. — Как сел на Москве истинный царь Дмитрий, так и сидит.
Эх, — сокрушённо помотал он головой. — Надо было тоже в поход
вместе с товарищами податься. С царевичем много
казаков из Сечи ушло. Сейчас на Москве золотыми червонцами
гремят.
— И что, мирно царствует Дмитрий или как? — придвинулся к
запорожцу Грязной, искоса посматривая в мою сторону.
— Да вроде мирно, — почесал голову Петро. — Правда, слух был,
что вроде бояре хотели его убить, да не вышло у них ничего. Простой
люд сразу на защиту поднялся!
Ага. Ну, это видимо о неудачном заговоре Василия Шуйского речь.
Ничего. Это товарищ деятельный, во второй раз получше
подготовится.
— А о Фёдоре Годунове, что слышно. — уже откровенно не сводил с
меня глаз старик. — Не поймали?
— Да что его ловить? — встрял в наш разговор один из
проходивших мимо запорожцев. — Вести дошли, что утонул змеёныш в
Оке, когда без оглядки с Москвы бежал. Вот в реку сдуру и кинулся.
А о том, что мешок с золотом за плечом тяжёлый, не подумал. Так и
потонул из-за своей жадности, мешок тот из рук не
выпустив.
— Утонул, значит? — задумчиво переспросил я, поглаживая
подбородок. — И что, даже тела потом не нашли?
— Так говорю же, мешок тяжеленный его ко дну тянет, — начал
горячится казак. — Телу всплыть не даёт. Люди сказывают, тамошние
людишки уже всю реку бреднями да баграми перебаламутили. Казну
царскую ищут!