Впрочем, подгонять меня было не нужно. Швыряю нож в
ближайшего стрельца и тяну за собой Ксению. Мой противник
увернулся, отпрянув в сторону, но при этом не только драгоценное
мгновение потерял, но и другому стражнику дорогу перегородил, дав
нам возможностьпроскочить к выходу из арки. Сзади
дружно затопали по камню холопы Чемоданова.
— Решётку опускай! — стеганул в спину рёв раненого десятника. —
Фитили пали!
Ну, про фитили — это он сгоряча! Пока искру выбьешь, пока
порох в затравочное отверстие высыпешь. К стрельбе опять же
изготовиться нужно. В общем, с фитильными пищалями, даже если они
заранее заряжены, мороки много. Навскидку стрелять не получится. Я
к тому времени уже и мост проскочить успею.
А вот про решётку он зря! Опущенная решётка в мои планы никак не
вписывается!
Ускоряюсь ещё сильней, не выпуская руку девушки, в два прыжка
выскакиваю на мост и вздрагиваю от треска ударившего в камень
железа.
— То дело! — задорно рассмеялся бородач с пистолями в руках,
улепётывающий вслед за мной. — Сами себе дорогу перекрыли,
дурачьё!
«Ага. Может и дурачьё», — зябко передёрнул плечами я,
проскакивая мост. — «А только не успей я немного и нас бы с Ксенией
этой решёткой к камню припечатали»!
— Сюда, государь! — вывалился из-за книжной лавки Михайло, сын
Чемоданова, держа двух коней за узду. — Быстрее!
Рядом оказался Семён, молча дёрнув царевну в сторону лавок.
Должны уйти под шумок. тем более, что у Годунова здесь своих
людишек хватает. Значит, и мне спасаться нужно.
Рывком забрасываю тело в седло и сходу бросаю коня вскачь,
одним махом вырываясь в торговые ряды, уже основательно заполненные
толпой. Копыта гулко зацокали по деревянному настилу из толстых
досок, уложенных между каменными лавками. Следом пристраивается
ещё несколько всадников, сформировав за моей спиной
небольшой отряд.
— С дороги! — рявкнул вынырнувший откуда-то сбоку окольничий,
потрясая саблей. — Затопчем!
Люди отхлынули в стороны, освобождая путь. Крики, гомон, бабий
визг. Кто-то грозит нам вслед кулаком, другие выкрикивают
проклятья.
— Так это же Федька Годунов?! — ахнул кто-то из толпы, узнав
меня несмотря на одетый подрясник и заполошно заорал во всю глотку.
— Держи его! Не дайте вору уйти, люди добрые!
Откуда же ты такой голосистый взялся, а?! Чисто труба
иерихонская. Когда вернусь, найду и язык вырву!