Впрочем, свои сомнения я пока держал при себе. Коней на
переправе не меняют, проводника в лесу не поучают. Заблудились мы
там или нет, а только всё равно в здешних местах Чемоданов намного
лучше меня ориентируется. Коли он не выведет, я сам тем более не
выберусь. И бывший владелец тела мне в этом тоже не
помощник. Не больно-то он в прежней жизни по лесам
шастал!
Вот и пёрлись мы вслед за окольничим, продираясь сквозь густой
кустарник и преодолевая овраги. И молча сопели, терпеливо смахивая
с лица пот пополам с налипшем паутиной. Ну, не скажу за Михаила с
Ломтём, а я точно сопел.
Кстати, из этих двоих, Михайлу я хорошо знал. Сын
окольничьего, будучи на год младше Фёдора, являлся спутником и
товарищем царевича, являясь неизменным участником во всех его играх
и проказах. А Гаврила Ломоть, тот здоровенный детина, что так помог
мне припобеге, был мелкопоместным рязанским
дворянином, давним приятелем Чемоданова, что случайно оказался в
это время в Москве.
Заимка появилась внезапно. Я как раз, начиная окончательно
терять терпение, продирался сквозь мелколесье, то и дело
уворачиваясь от бьющих наотмашь веток, как неожиданно вывалился на
небольшую поляну с добротной избушкой посередине.
— Добрались, — облегчённо выдохнул Ломоть, подтвердив тем
самым мою догадку, что и он начал всерьёз задумываться о
наметившейся перспективе заночевать в лесу. — Добротная избушка, —
добавил он, обращаясь к Чемоданову. — В такой и боярину
переночевать не стыдно будет.
— Да что боярину, — усмехнулся тот в ответ и уточнил,
повернувшись ко мне. — Здесь единожды даже твой батюшка, Борис
Фёдорович гостевать изволил, когда на охоту с Москвы выехал, да
обратно припозднился.
Изба, и впрямь, была знатная: сруб из дубовых брёвен,
доски на крыше толстой дерюгой покрыты, в окнах дорогущее по
нынешним меркам стекло. По всему видать, дядька Иван заядлым
охотником был и домик для себя строил с любовью, на века, чтобы и
потомкам досталось.
Тронулись к дому. Со злобным лаем навстречу бросились два
здоровенных, лохматых пса, но тут же завиляли хвостами,
закружившись вокруг окольничего. Следом, настежь распахнув дверь,
из дома вывалился кряжистый седой дедок с огромным колуном в
руке.
Хозяин окинул нас быстрым, цепким взглядом, развернулся, вогнав
топорище в широкую массивную колоду, стоящую возле поленицы,
неспешно поклонился.