По словам дядьки Ивана, что пару раз в этих краях бывал,
купцы всегда на постой в этом сельце останавливаются; отдохнуть
своим людям дают. Подниматься по Волге против течения — не сахар. А
если нет там никого из гостей торговых, тоже ничего страшного. Я
теперь никуда не тороплюсь, так что и подождать
могу.Лишь бы крыша над головой была. Ночёвками на природе я уже сыт
по самое горло.
Так и шёл себе, не спеша, долгожданный отдых предвкушая. Даже
песенки вполголоса начал напевать, чувствуя, как постепенно уходит
прочь напряжение, что все эти дни на плечи давило.
Не так уж всё и плохо, если хорошенько поразмыслить!
Смерть свою неминучую я обхитрил и от погони, пустив загонщиков по
ложному следу, сумел скрыться. Теперь и пожить спокойно можно; дух
перевести да по сторонам, не торопясь, оглядеться. А там ещё
посмотрим, как оно обернётся!
Солнце уже начало ощутимо клонится к закату, когда я
встретил Степана с Настей. Они расположились у самой воды, чуть в
стороне от вольготно раскинувшего вдоль берега кустарника, вот и
заметил я сидевших на травке путников лишь в последний момент,
поравнявшись.
— Здравия тебе, путник, — старик неспешно поднялся и
легонько поклонился, не снимая видавшего виды треуха. Одет он был
очень бедно: в серые видавшие виды штаны, заправленные в онучи, да
в синюю рубаху без ворота подпоясанную плетёным поясом. На ногах
традиционные лапти, на голове упомянутый мною
треух.
— И вам здравствовать, люди добрые, — кивнул я в ответ. — Зовут
меня братом Фёдором, — представился я, вернув старику поклон. —
Духовного имени, пока, не заслужил, ибо ещё не был удостоен
благодати пострижения, — и перевёл взгляд на девушку.
Та тоже поклонилась и, зардевшись, начала зачем-то поправлять
платок на голове.
— Меня Степаном кличут, а это Настенька, внучка моя, —
степенно представился старик и гостеприимно махнул рукой на
выцветший отрез ткани, аккуратно разложенный на траве. — Откушай с
нами, брат Фёдор. Не побрезгуй отведать, чем Бог послал. Как раз
вечеря́тьприсели.
Я мазнул взглядом по двум небольшим луковицам, да разломленной
надвое краюхе хлеба.
Не густо. То-то девчушка такая худая, да бледная. На таких
харчах сильно не разжиреешь.
— Благодарствую, добрый человек. Не откажусь, — принял я
предложение Степана. — Только не привык я с пустой ложкой к чужому
столу садиться, — скидываю с плеч мешок и, присев, тяну за узелок.
— Тогда уж и вы моих гостинцев отведайте.