Мимо начали проплывать редуты с пушками, возле которых
бестолково суетились пушкари, под крики махающего кулаками
офицера.
— Проспали! Лови, теперича! — вновь задорно закричал Тараско и
тут же запнулся, подавившись собственный криком.
Мы замерли, не веря своим глазам. Из Босфора в залив неторопливо
вплывала большая шебека, хлопая на ветру парусами.
— Чего это? — выдавил в наступившей тишине Михайло, огромный
кулаком стирая несуществующий пот с лица. — Откуда он взялся?!
— Вот и смертушка наша появилась, — резюмировал увиденное
Георгий. — Не разминёмся.
— Ничего, проскочим, — зло сплюнул Янис, резко заворачивая
фелуку к берегу. — То случайный корабль. Ещё не поняли, что мы
беглецы! Пока поймут, в чём дело, мы мимо пройдём.
О том же подумали и на преследующей нас галере. Вновь громыхнула
пушка, паля скорее для того, чтобы обозначить преследование, а не
попасть. И, неожиданно попала. Издалека, практически на излёте, но
попала, разворотив в щепу корму фелуки.
Грубо брошенный на дно корабля, я вскочил почти сразу, и
проклиная на все лады вражеского пушкаря-снайпера, бросился к
лежащему ничком Янису.
— Живой? — разворачиваю литвина на спину.
— Не проскочили, друже, — прохрипел тот в ответ, харкая кровью.
— Прости!
Поднимаюсь с колен, оглядываюсь. Медленно погружающаяся в воду
фелюка, насупленные, ни на что больше не надеющиеся друзья.
— Эх, попытаюсь хоть одного турка с собой прихватить, — мрачно
изрёк Нагиба, потрясая саблей. — Больше я им в руки живым не
дамся.
Остальные сплотились вокруг своего атамана. Тяжело вздохнув, я
поднял валяющийся багор. Пришло время умирать.
***
К вечеру погода испортилась. Солнце, всё реже и реже
прорываясь сквозь заслон из набежавших из-за горизонта облаков,
затем окончательно сдалось. И следом заморосил мелкий, не
по-летнему нудный дождь, нехотя выцеживая по капле влагу, словно
скупердяй, подливающий масло в общий котёл. Впрочем,
это дождь был во благо. Он прогнал удушающую жару, позволяя полной
грудью вдыхать влажный, пропитавшийся солью и водорослями
ветерок.
Вот только вдыхать его мне, осталось совсем не долго. В этом
мире за всё нужно платить. И плата эта по самой высокой ставке
взимается!
Вот и стоят семь закованных в тяжёлые кандалы узников (с
Икрамом возиться не стали, попросту перерезав горло на почти
затонувшей фелуке), в ожидании, когда с них за неудачный побег
полной мерой востребуют. А что востребуют, можно даже не
сомневаться. Не зр