— Вы не представляете, на что
способны боги. Ему даже никуда спускаться не пришлось. Просто
театральная беда, и всё.
— Я, между прочим, посвящена богу
смерти с пяти лет, — как бы невзначай, сказала чародейка и о богах
знаю не только из книг и изустных преданий. Можете мне не
объяснять.
— Бог смерти и наш Гозёками — не одно
и тоже, — возразил вихрастый, — в театре и не такие чудеса бывали.
Мы только на первый взгляд кажемся болтливыми и открытыми, а на
деле сыщется немало секретов, о которых мы не за что не расскажем
посторонним.
— Если вы приметесь со мной
придерживаться данной доктрины, — несколько раздражённо проговорил
Вил, — то рискуете попасть под одну из статей Атранского кодекса
уложений о наказаниях за препятствование проведению следственных
действий.
— Да он о другом, — вступился за
коллегу тот, которого называли Ваку, — само собой, мы никоем
образом не собираемся препятствовать правосудию, но театральную
беду к делу не пришьёшь. Эйдо поплатился за свой талант, это видит
любой, кто поварился в театральном котле более одного сезона.
— Получается, врагов у него в труппе
не было? – коррехидора люди искусства начинали утомлять и
раздражать.
— Нет, — нестройно подтвердили
артисты.
Из их совместного, слегка сбивчивого
рассказа выходило, что Финчи ни с кем особо не сходился, но и не
враждовал. В традиционных артистических гулянках и фуршетах
участвовал неохотно, словно бы через силу. Горло и голос берёг, до
самых тёплых дней шарф с шеи не снимал.
— Что же получается, человек больше
года в вашей труппе, а так ни с кем и не подружился?
— Ему, вроде как, и не надо было, —
почесал лоб под банданой невысокий, — ходили разговоры, будто бы он
с кем-то из драматических приятельствует. Но с кем, и правда ли
это, не знаю.
— Может за ним какие-то грешки или
сомнительные привычки водились? – спросила чародейка, записав в
блокноте с кружевной отделкой про приятеля из драматической труппы,
— он азартными развлечениями не увлекался? Карты или скачки,
например.
— Вроде, нет, — пожал плечами
артист.
Другие отвечали, что не слышали или
же не знают.
— Да какие азартные игры! –
воскликнул Ваку, — у нас иногда шутили, что у всех людей в жилах
течёт кровь, а у Эйдо молоко, да ещё наполовину разбавленной
ледяной водой. Его невозмутимость вошла у нас в поговорку. Такой
карты в руки на возьмёт. Точнее, возьмёт, но только лишь затем,
чтобы пасьянс разложить.