— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Марбл.
— То, что нас не освободят. Ну, правда! Все надеялись на победу, но если генерал уведет армию, то синилийцы воспрянут духом!
Я перестала грести, и старушки оказались позади. С замершим сердцем я слушала их разговор.
Синилийская война? Генерал Фрейзер тогда и впрямь собирался отступать, но его убили. На его место пришел генерал Стонтор и, усилив армию за счет кораблей, разнес синилийцев буквально за неделю.
Двадцать восемь лет назад.
Историю той войны знал каждый житель мира. От мала до велика. Ее преподают в школах, о ней слагают песни, сказки и легенды.
О ней нельзя не знать. Даже если ты не интересуешься военной историей, ты в любом случае хоть раз слышал рассказ о трусливом генерале Фрейзере и доблестном воине – генерале Стонторе.
Дохнуло холодом, и воздух стал гуще. По серому небу пробежала мелкая, едва заметная рябь.
Едва дыша, я развернулась к старушкам. Вцепилась в грабли с силой, будто они помогут мне разобраться в том, что происходит вокруг.
— А ты булки-то испекла? — вдалеке раздался голос Виты. — Пойдем после работы к тебе на обед…
Я сделала шаг в их сторону. И еще один, и еще. Страх липкими пальцами сжимал сердце, скользнул к горлу и придавил его. Дышать стало почти невозможно. Паника, отчаяние, ужас…
— Когда… — я глотнула воздуха и продолжила: — Вы читали статью про отступление войск?
Вита подняла голову.
— Так утром же газета была! Тебе не принесли что ль?
Пойдем с нами на обед, почитаешь. Поболтаем, познакомимся поближе. У нас девиц-то, вроде тебя, не так много – я имею в виду тех, кто не прочь замарать руки. Загадили город, ой загадили…
Перед глазами поплыло. Грабли не позволили мне упасть – я оперлась на них. Помогать в уборке больше не было смысла, да и не смогла бы.
От ужаса на голове шевелились волосы. Кажется, я начала понимать, что происходит… Да кому я лгу?! Ничего не понятно!
Я забрала трость из-под дерева, а грабли бросила тут же. Незачем было относить их в подсобку, никому они не нужны.
Домой я неслась на пределе возможностей. Так быстро, насколько могла передвигаться, чтобы не стонать от ноющей боли в лодыжке. На ходу пришлось снять куртку, так как стало невыносимо жарко. И Ретт – мой чертов бывший, сейчас был единственным человеком, с которым я могла поговорить.