– Виктор... – начала она и запнулась.
– Что? – я помог ей собрать разбегающиеся мысли в кучу.
– Виктор... ты знаешь, я никогда не спрашивала тебя про твою
службу... ну... в Комитете государственной безопасности...
И снова заминка.
– Правильно делала, – ответил я. – Я бы не ответил, ты бы
обиделась.
– Я это и предполагала, – она слабо улыбнулась. – У тебя
серьезная работа, и отношение к ней наверняка серьезное. Но сейчас
я тебя прошу... нет – умоляю! Умоляю помочь мне!
Был бы у неё чуть более эмоциональный характер, последнюю фразу
она бы прокричала. А так эти слова прозвучали очень неприятным
фальцетом – для меня неприятным.
Иностранные разведки всегда искали подходы к сотрудникам органов
госбезопасности других стран. Сотрудники КГБ СССР исключением не
были, их пытались вербовать чуть ли не с момента появления этой
структуры, и иногда эти попытки даже оказывались успешными. Самый
известный предатель, Олег Пеньковский, получил высшую меру всего
восемь лет назад, ещё одного, Петра Попова, расстреляли в 1960-м. Я
точно знал про одного действующего агента – Владимир Ветров
почему-то купился на посулы французов; у нас его разоблачили только
в восьмидесятые, и мне надо было придумать, как сдать информацию о
нем, не выдавая своего послезнания. Впрочем, эта задача
представлялась мне не слишком сложной, и я собирался покончить с
ней сразу после праздников. Сливки с этого Ветрова агенты бывшей
Сюртэ Женераль уже сняли, так что никакой спешки не было. Был ещё
Олег Гордиевский, которого, кажется, уже завербовали англичане, но
тут моя память давала сбои, и я не собрался рубить с плеча.
Я помнил ещё несколько фамилий, но они выйдут на разведку врага
позже, так что время предотвратить те предательства было
достаточно. А до некоторых я вряд ли мог добраться – тот же Олег
Калугин так и не раскрылся в качестве агента ЦРУ, а обвиняли его за
интервью, данные уже после отставки, лишения наград и звания и
развала СССР. Впрочем, гебешники бывшими не бывают, а к их мемуарам
внимание самое пристальное.
И заход Ирины выглядел так, словно она собирается меня
вербовать. Правда, в это я верил слабо – судя по памяти Орехова,
она вряд ли была агентом хоть ЦРУ, хоть МИ-6, хоть тех же
французов. Не её это уровень – вербовать действующего офицера КГБ.
Да и чем я мог быть интересен секретным иностранцам? Тут я
вспомнил, как сложилась биография «моего» Виктора, и у меня
забрезжила тень понимания.