Поставила на плиту чайник, подошла к
холодильнику и на дверце обнаружила тетрадный лист, примагниченный
большой божьей коровкой: «Я скоро! Приду, все расскажу.
Мама».
Так бы сразу. От сердца отлегло. Алсу
вошла в свою крохотную комнатку, на пороге скинула туфли, платье,
ощутила истинное блаженство: наконец избавилась от орудий пыток:
вонючих тряпок, силикона, парика. Протопала к уголку, где
располагалось подобие письменного стола – большего в деревенском
доме разместить не было возможности – и поставила на стол пакетик с
маленьким тортиком, открыла коробку, извлекла сласть, с полки
достала свечку и спички. Примостив восковую палочку по центру
тортика, запалила фитилек, и, напевая«Хеппи бездей ту ю…Костян», кровожадно откусила кусок, на который
пришелся нос красавца.
Стала жевать. Как она ненавидит Костю
Сидорова! Всей душой! Всеми мозгами!
С волками жить – по волчьи
выть.
Мама говорила: «Потерпи чуть-чуть,
перебесится, успокоится. Тут промолчим, там справимся. И начнется у
нас новая жизнь!»
Откусила красавцу правый
глаз.
– Что празднуем? – зашла в комнату
мама. Она была в свободных голубых джинсах с завышенной талией,
белой футболке и бордовой клетчатой рубашке.
– Ты где была?
– Не волнуйся, – улыбнулась мама,
коготком зацепила кусочек торта. – Провожала отца.
– Приезжал? – воскликнула Алсу и тут
же скисла. – А чего меня не дождался?
– Ему надо было до двенадцати
вернуться в город. А ты чего так рано? Из-за вчерашнего?
– Забей, – отмахнулась
Алсу.
Мать загуглила.
««Забей» – часто используют в
разговорной речи. Слово вошло в обиход из строительной отрасли,
когда забей употреблялось в сочетании с словами гвоздь, крюк.
Сейчас его применяют часто в смысле «не обращай внимание», «не
придавай значения», «не принимай близко к сердцу»».
Алсу откусила «дракону» голову. В
глазах блаженство и кайф.
– С тобой все в порядке? – осторожно
спросила мать. Она уже откровенно начала волноваться. – Как-то мне
не спокойно.
– Что со мной может случиться? –
засмеялась Алсу.
– Мало ли. Будь всегда со мной на
связи. Поняла меня?
– Пожалуйста, – поправила
Алсу.
– Что «пожалуйста»? – не поняла
мать.
– Обычно так говорят в конце
просьбы.
– Хорошо, пожалуйста, будь добра,
следи, чтобы телефон больше не разряжался.
– Ма, лучше расскажи, как там
папа?
В детстве Алсу ненавидела все эти
королевские церемонии, дворцовые ритуалы. Было жутко обидно, что
мама постоянно заставляла носить длинные парчовые платья, хотя
интересы у Алсу были отнюдь не дворцовые, потому что кучу времени
она проводила с отцом. Раньше дела у него шли неважно, он никак не
мог адаптироваться, вникнуть в дворцовую суету, этикеты, да и жизнь
самого королевства ставила его в тупик. А мама была вполне успешной
королевой, правила с размахом, справедливо, беспрерывно. Зато Алсу
больше времени проводила с отцом: они выходили на поверхность,
много рыбачили, спали в палатках – после дворцовых шелковых
простыней ночь среди комаров и муравьев еще то испытание. Когда
Алсу повзрослела, отец научил ее водить машину, мотоцикл. Еще он
научил ее совершать десятикилометровый кросс, купаться в холодной
воде. Но потом все изменилось. Потребовались знания поверхностного
слоя земли, а кто как ни папа знал об этом лучше. Он быстро стал
влиятельным, выдавал разумные решения с учетом реалий жизни людей и
внутреннего мира королевства. Мама же, наоборот, «вышла в тираж»,
стала декоративной Королевой, как она сама о себе говорила. Правда,
это никак не повлияло на семейное счастье: они оставались такими же
близкими и родными.