Клим шагнул из тесной душевой в каюту… и чуть не грохнулся носом
вперед, споткнувшись: в проходе между койкой и рабочим столом
стояла Инь.
— Почему вы не пришли?
В голосе ее была неуверенность, и Клим вздохнул:
— Я подумал, что тебе вряд ли будет хотеться… секса в такой момент.
Твой друг умер…
— Да… — Инь помолчала, а потом вскинула голову с лихим отчаянием: —
Но я-то жива. И вы живы. Вам хочется секса. А мне… мне хочется…
тепла. Поддержки и тепла. Сейчас особенно. Пожалуйста. Я хочу
чувствовать себя хотя бы… нужной. А я не придумала… другого
способа.
Выдавив все это из себя трудно, с запинками, Инь вдруг взмахнула
руками — словно расстроенный Дельф крыльями, — шагнула к Климу, все
это время прикрывавшему стояк сложенными ковшиком ладонями,
опустилась перед ним на колени и…
— Великий космос, — тихо проскулил Клим, когда теплые губы бережно
коснулись головки его готового взорваться члена.
Кожа-предательница, кажется, безо всякого на то указания мозга,
сама, из крепкой, почти стальной, в миг стала чувствительной и
беззащитно мягкой. Инь погладила ее кончиками пальцев — прямо возле
паха, потом так же нежно коснулась самого члена, покачивавшегося у
самого ее носа, и вновь поцеловала, при этом безотрывно глядя снизу
вверх Климу в лицо. И от этого стало еще слаще, еще
горячее.
— Разденься, — сдавленным голосом велел Клим, и Инь тут же
послушалась: не выпуская член Клима изо рта она расстегнула на себе
комбигнезон — магнитные застежки лишь тихо клацнули, — а затем
избавилась и от него, и от обуви.
Обычные белые трусики смотрелись на ней так, словно были не скучной
стандартизированной одеждой из синтезатора, а дорогим бельем от
лучшего модельера галактики. Клим отстранил от себя Инь, подтолкнул
в сторону койки, завалил на спину и с наслаждением стащил с нее
последний клок ткани. А после, рывком сдвинув бесконечно желанную
любовницу на край койки, развел ей ноги, присел рядом на корточки и
жадно лизнул.
— Ах! — выдохнула, почти выкрикнула Инь.
Клим поднял голову:
— Что-то... не так?
Инь
качнул головой:
— Я не
знаю… Просто… так остро.
— Ты потрясающе искренняя, Инь. С тобой… легко быть таким
же.
Инь промолчала, смущенно пряча глаза. А Клим вновь склонился к ней.
Он лизал, уткнувшись носом в кудряшки на лобке, а рукой тем
временем нашарил отверстие. Там было горячо, влажно, и очень узко.
Клим отстранился, осмотрел Инь, наслаждаясь ее наготой и смущением,
а после снова принялся ласкать ей клитор и вход в ее тело, который
теперь стал как-то смягчаться и даже, кажется, расступаться прямо
под пальцами.