Морф рассмеялся горько, а потом поднял вверх слабеющую
руку.
— Валим, — коротко приказал Аумму Клим, которого окатило дурным
предчувствием, словно кипятком.
Тот топтался, почему-то не отреагировав на прямой приказ, а
продолжая во все глаза рассматривать умирающего морфа, и Клим
буквально вытолкал друга в шлюз, после чего торопливо крутанул
запор, чтобы дать возможность Аумму открыть внешний люк. И все-таки
они немного не успели. Взрыв, разнесший капсулу, вышвырнул их в
космос, закрутил, разметал, оставив оглушенными и беспомощными. Так
что тем, кто остался на «Альтаире», пришлось вылавливать
десантников и затаскивать в транспортный люк при помощи магнитных
захватов.
После
Дельф загнал обоих в медкапсулы, благо теперь на корабле их было
две: одна стационарная, вторая (следовало признать — куда более
современная) та, в которой на борт с погибшей станции была
переправлена Инь. Что уж Дельф в компьютерных мозгах капсул
напрограммировал, можно было только предполагать, но факт тот, что
из них оба: и Клим, и Аумм, — выбрались уже без последствий
контузии, но зато с торчащими к носу членами.
Дельф глянул и хмыкнул:
— Быстро антидот подействовал. Ну что? К Инь в «кабинет
психологической помощи»? Я говорил с ней. Она… ждет.
— А она знает, что только что погиб ее друг?
Дельф помолчал. А потом, вздохнув, сознался:
— Я разрешил ей смотреть. Так что она знает, что капсула
взорвалась. А вот о том, что было в ней… Кстати, что
произошло?
— Он убил себя. А нам позволил уйти, отвесив под конец… пендель
взрывной волной.
— Говорил что-нибудь?
— Сними данные с фиксирующего устройства на броне, Дельф. Сама
камера могла пострадать от взрыва, но носитель точно должен быть
цел. А мне сейчас, ей-богу, не до задушевных бесед, — сказал Клим
и, отодвинув крылана с дороги, потопал к себе в каюту.
Жестоко хотелось к Инь: сжать ее в объятиях, трогать, сминая в
ладонях упругое молодое тело, трахнуть так, чтобы до звездочек в
глазах… Но слишком ярко перед внутренним взором стоял умирающий
морф, последние мысли которого были именно о подруге-суккубе,
которую он почему-то называл Инь… Женское начало и чернота, зло…
Под эти размышлизмы Клим сходил в душ, постоял под ледяными
струями, пытаясь хоть как-то усмирить страсти в разгулявшемся теле…
Что-то зудело в мозгу навязчивой мошкой. Что-то важное. Что-то, что
он увидел в спасательной капсуле перед тем, как та взорвалась… Что
же это было?! Вот что?! Наверно, если бы не застилавшее все
острейшее сексуальное желание, Клим смог бы сосредоточиться и
вспомнить, но… Но член стоял так, что, кажется, звенел от напруги,
в яйцах болезненно дергало, перед глазами плыло.