Каждые четыре-пять вдохов я выпускал
из своего тела большого, толстого змея, чья задача была долететь до
очередного искателя и нырнуть в его тело.
На двенадцатом таком змее я оказался
пуст и осознал, что выбранный путь всё равно стал ошибкой, что мне
не хватило ни своих, ни поглощённых из марева ловушки сил на всех
моих людей. Сердце пропустило удар, когда я осознал, что рассчитал
всё неверно и не сумел спасти даже половины, а затем из груди Карая
вылез огромный, с ногу толщиной змей. И был он сильно не похож на
того змея, которого я отправил в него меньше сотни вдохов
назад.
На его теле больше не было ни одной
истекающей синим туманом раны, не было и голубого шрама на голове.
Теперь голову змея венчал короткий двухцветный пучок —
красно-голубой. Змей крутнулся над телом Карая, прошипел что-то
беззвучно и разделился надвое.
Я на миг опустил голову, проверяя
состояние печатей над Караем, а когда осознал, что они и не думают
распадаться, радостно оскалился и тут же рявкнул:
— Ты туда, ты туда! Жрите чужую этим
телам стихию!
Спустя пять вдохов ещё один
отъевшийся змей вырвался совсем из другого тела, и я понял, что
нет, я всё же выбрал правильный путь к спасению своих людей.
Правда, этот путь оказался в
несколько раз сложней, чем мне изначально казалось. Где-то после
пятого искателя, вроде как очищенного от стихии с помощью змеев, я
сообразил, что это не более чем мои желания. Да, змеи покидают тела
людей и те после этого остаются в живых и даже не дёргаются, как я
от боли, но кто обещал мне, что мои змеи действительно очистили их
до конца? Что очистили правильно? Что не дёргаются те лишь потому
как не могут дёргаться и вообще сейчас ничего не чувствуют, хоть
Пронзателем их лупи.
После этой мысли я совсем другими
глазами осмотрел этих своих змеев, которые уже все обзавелись за
это время чем-то вроде короткой гривы или пучка волос на башке. Для
меня цвет — это прежде всего метка стихии, и что-то цвета этих
волос подозрительно совпадают со стихией тех, кого я отправил их
лечить.
Другого объяснения тому, что вижу, я
придумать не могу — змеи сожрали не только то, что было приказано,
но и родную стихию, которую обнаружили в телах, опустошили вторые
средоточия моих людей.
Как? Так же как жрали и до этого всё
остальное.
Зачем? Потому что могли, и я приказал
жрать.