Ещё дважды я подгонял своих змеев
вслепую, из темноты тела, выбирая область головы для лечения и
собираясь с духом, а затем… затем залил сиянием техники тьму ран в
голове Седого и меня разодрало болью надвое, буквально вышвырнув из
тела Седого.
Я упал на спину, борясь с
накатывающей тьмой беспамятства и пытаясь заставить отказавшее тело
дышать.
Наконец, скрутившая меня боль чуть
отпустила, позволила втянуть в себя пахнущий пылью и смертью
воздух. Змеи над головой дрогнули, замедлились, повернули ко мне
головы, впились в меня взглядами алых глаз, перестав ловить пастью
опускающееся на нас марево стихий.
Я обратил внимание, насколько мощными
стали их рога, какими острыми стали клыки, заметил, что змеи
буквально расчерчены разноцветными шрамами, превратившими их морды
в какие-то маски, а затем выкашлял уже привычный приказ:
— К-кх-х! К-х-кружитесь. Н-ну!
Змеи вновь набрали ход, но вот морды
и не подумали поднять, продолжая держать меня в центре своего
вращения и разбивая ими марево, буквально впитывая мордами искры и
нити стихий ловушки. Не будь это моими созданиями, решил бы под
взглядом этих алых глаз, что они примериваются, как меня сожрать.
Впрочем, учитывая, какого они размера, насколько они изменились и
как себя ведут, возможно, что хотят именно сожрать, а не вернуться
в моё тело, чтобы поделиться сожранной и поглощённой стихией и…
— Какого гарха? Что это?
Потрясённый чужой голос заставил меня
приподняться на локте. Седой. Пришёл в себя и тоже пялился на моих
змеев.
Теперь настала моя очередь
изумляться:
— Т-ты их-х-х видишь? К-ха-к-ха!
— Всё, конечно, как в тумане, но как
это можно не видеть?!
— Ты не говорил, к-ха, что можешь
видеть Истинную Суть Стихии.
— Это твоя Истинная Суть Стихии? —
выпучил на меня глаза Седой.
Я же нахмурился, ощущая, как мы
занимаемся пустопорожней болтовнёй, причём болтовнёй, зависнув на
краю пропасти, с которого только чудом не рухнули, зацепившись лишь
одним пальцем. Поэтому раздражённо оборвал:
— Потом! К-ха, к-ха… — отёр рот и
закончил. — Нам нужно выбираться отсюда.
— Отсюда? А где мы?
Седой тоже приподнялся на локтях,
выругался, обнаружив вокруг тела. Мне тоже только и оставалось, что
выругаться, правда, про себя. Что значит, где мы? Осторожно,
стараясь не вдыхать глубоко и больше не кашлять, спросил: