Или, если взглянуть на происходящее
немного по-другому — на очень и очень толстую оплётку, которая
возникала вокруг меридиана.
Я уже не только задумывался над
этим, но и даже пытался как утолщать свои оплётки, так и провести
по ним больше силы, и не просто провести, а провести от средоточия
до нужного места. Ну или зачерпывать нужное количество силы сразу
из тела, по всей длине оплетённого меридиана.
Но даже без всего этого оплётка
меридианов у меня была, и броня могла считать их раньше за Врата
Силы слабого Властелина. Сейчас же…
Я вот точно мог сказать, что сейчас
моя оплётка лучше, чем во времена событий в городе Ян. Потому-то
броня и добавила мне звёзд. Но к Вратам Силы это пока не имело
никакого отношения. Это другое. Во всяком случае, сейчас.
Сказать это означало бы расстроить
Седого.
Хотя… Я смерил его взглядом,
заставив вскинуть брови в немом вопросе. С его уверенностью во мне
могло так выйти, что он бы просто не принял всерьёз мои слова. Или
придумал им другое объяснение.
Я и сам так могу. Могу отбросить
рассуждения об оплётке и перейти к толщине самих изначальных
меридианов. Сейчас я могу твёрдо и уверенно, после осмотра
стольких-то Властелинов, сказать, что ни у одного из них нет
меридианов моей толщины.
Я набрал не так много звёзд с того
момента, как начал лечить Зеленорукого, но внутри изменился гораздо
сильнее: мои змеи успешно справлялись с расширением что духовных,
что стихийных меридианов. Я же успешно справлялся с последствиями
этих расширений, залечивая рубцы и растяжения меридианов.
Сначала суета дней в городе Пяти
Ветров, когда на меня свалились все эти обязанности главы семьи. Я
надеялся, что станет легче после появления Седого и старейшин? Ха,
ха, ха. Как бы не так. Не прошло и трёх дней, как ко мне повалили
буквально толпы жаждущих поглядеть, кто это такой, Ирал, глава
Сломанного Клинка, к которому бывшие орденцы заявились всей
толпой.
Что это за гордый и безумный наглец,
который выпнул прочь три четверти пришедших к нему орденцев, зато
оставил всякий сброд и детей-сирот с улиц.
Просто глазели, набивались на
встречу, мучали вопросами, наглели, завуалировано оскорбляли и
нащупывали границу дозволенного. И прочее и прочее и прочее.
Радует, что, видя рядом со мной хмурого Седого и Пересмешника, у
большей части из таких гостей всё же просыпалось здравомыслие и
желание жить.