Старейшины клялись, что этого не
допустят.
Я надеялся, что так оно и будет, но
всё равно готовился подстраховать их Указами.
Раскрыл ладонь, доставая из кольца
шлем. Надел его и тут же снова разжал, сжал кулак, за этот миг
успев достать из него копьё и сомкнуть пальцы уже на его
древке.
Шаг влево, вливаясь в цепь
защитников. На острие я и Седой. Остальные сильнейшие бойцы семьи
распределены равномерно вокруг отряда.
Двадцать шагов, остаётся лишь шаг до
первой вешки, и Седой зычно предупреждает:
— Зона запрета полётов!
Никто из тех, кто может, не летит
сейчас, все топают по земле и никому не грозит упасть с неба, но
всё равно бледнеют многие.
Мы бредём, загребая песок и
приближаясь к широкой расщелине, одному из входов в Каменный
Лабиринт.
Несколько десятков тысяч шагов по
извивам этой гигантской трещины, которой на самом деле нет. Те,
кого мы охраняем, уже не бледны, привыкли. Мальчишки то и дело
норовят показать свою храбрость и выскочить за кольцо охраны Мечей,
идущие из тех, что послабей и кто даже не пытался выходить на Поле
Битвы, завели полные пустого бахвальства разговоры, но впереди
вдруг, внезапно, резко показывается вторая вешка — древко высотой с
человека, с зелёным полотнищем, которое мы должны были заметить
сотни вдохов назад.
Седой предупреждает:
— Зона запрета техник! Далее
используйте только внутренние техники, если не хотите получить
разрывы меридианов и травмы.
Словно насмехаясь над нами, Древние,
которых уже давно нет в живых, показывают, что ни им, ни их
творениям запреты не писаны — пейзаж вокруг тоже сменяется вдруг,
резко, неожиданно.
Солнечный свет тускнеет, небо
темнеет, словно за время одного шага, который я делал, наступил
вечер. Отвесные скалы, до которых вдох назад нужно было ещё шагать
и шагать, вдруг оказываются уже слева и справа, словно расщелина
прыгнула на нас, заглатывая и закрывая от солнца, обдавая холодным
дыханием из пасти.
Словно этого было мало, с каждым
шагом стены расщелины вздымаются всё выше и выше, гораздо быстрей,
чем это должно быть на самом деле. Тысяча шагов, и они высотой уже
выше любого из Небесных Исполинов, закрывают небо и солнце,
нависают над нами, заставляя почувствовать себя крохотными
букашками. Вход уже кажется бездонной чёрной глоткой какого-то
чудовищного Зверя. Впрочем, что значит, какого-то? Опасного,
громадного, непобедимого.