Местный Каменный Лабиринт
представлял собой безумное наслоение и чередование зон запретов и
обычных пространств, в которых Древние разместили гигантские
иллюзии, которые и создавали вокруг видимость скал, вздымающихся
отвесных стен и прочего.
Ничего общего с тем, как выглядел
путь к поместью Древних с кристаллами или все прочие места Поля
Битвы, по которым мы с Седым шлялись столько недель. Нет просторов,
когда ты видишь всё до горизонта и даже дальше, и только когда
носом уткнёшься в барьер, поймёшь, что вокруг лабиринт ходов.
Нет. Здесь, мало того, что сразу за
барьером была иллюзия высоченной стены, каменных шипов, скал и
прочего, так иногда и барьера никакого там не было — лабиринт в
лабиринте, мешанина зон запретов, барьеров, проходов и иллюзий.
Иногда иллюзии закрывали проходы, иногда показывали ложный
путь.
Миражный, только гораздо, гораздо
большего размера.
И это только то, что сумел понять я
сам и искатели семьи, прошедшие не так далеко. Не зря же
четырехзвёздная фракция обломала в этом лабиринте свои зубы и
клыки, не сумев присоединить к себе эти земли.
Пусть у Озмана не было сведений, что
в эти места когда-то заглядывали люди семьи Морлан, но оно было
неглубоко от начала зон запретов, и здесь вполне ожидаемо оказалось
совершенно пусто. Искатели семьи проверили всё до последнего
закутка и не нашли ни подвалов с сокровищами, подобных тому столу с
фигурками, ни чего-либо другого. Пустые остовы прошлого величия,
заросшие травой, чахлыми деревьями и всё ещё набитые ловушками,
которые пришлось вычищать половину дня.
Их вычистили, заставили сработать и
обозначили, потому что они стали безопасными только на время, а
затем, пользуясь мешаниной запретов вокруг поселения, наметили
разместить ещё и свои ловушки-артефакты, формации и прочее, во что
я даже не вникал.
Знал только, что некоторые ловушки,
расположенные в лакунах отсутствия запретов, были скрыты и
проявятся только тогда, когда смертник из числа старейшин заведёт
туда врагов.
Крайние меры. Если нападение будет
неожиданным, если всех оставшихся здесь сил не хватит, чтобы
отбиться, если старейшина решит, что его смерть будет вполне
достойной платой за жизни эрзумцев.
Ни один из старейшин не сомневался,
что с любым другим врагом они сумеют справиться. Я же надеялся лишь
на то, что надежда на восстановление Ордена заставит их сражаться
до последнего и не использовать столь крайние средства.