Постепенно стены коридора из розовых превращаются в белые,
покрытые инеем, искрящимся в лучах фонарей. На смену пульсирующим
наростам приходят сосульки. Коридор расширяется воронкой.
Мы выходим наружу, на улицу. После мрачного коридора, свет и
чистота ослепляют.
Мы вертим головами, щуримся и моргаем. Переглядываемся: что за
дела? Судя по карте, мы находимся в центре лабораторного
комплекса!
Когда глаза привыкают к свету, становится ясно — это не улица, а
огромный зал. В который, будто рукой гиганта, перенесли пару
заснеженных городских кварталов.
Видно, что здесь шли бои. Здания таращатся пустыми проёмами,
повсюду валяются глыбы, обожжённые фонари рыдают застывшими
металлическими слезами.
Мэйби поворачивается ко мне:
— Обалдеть, да?
Внутри её прозрачной маски — разводы от крови популюсёнка.
Внутри моей — тоже. Там, где обычно торчит кончик носа — красная
муть.
Покрытое потом мокрое тело сковывает холод.
Зато тут можно дышать. Снимаю маску — пусть поболтается на шее.
Очки цепляю на лоб. Мэйби повторяет за мной.
— Кир, куда нам теперь?
— Туда! — чип-навигатор транслирует в мозг направление движения.
Спутнице остаётся доверится мне.
— Ладно, пошли. Скоро тревога, можем и не успеть. Тогда нам
кранты. Кто мог подумать, что тут такое…
— Успеем. А думать должна была ты, раз у тебя тут свои.
— Заткнись! Чем болтать, за сумкой лучше приглядывай! Не то,
снова просрёшь!
Ясно, что за грубостью она пытается спрятать страх и
растерянность. Но всё равно… Зачем вспоминать? Здесь любой
обделается от ужаса!
Мы шагаем по хрустящему снегу, мимо воткнутых в пол опалённых
деревьев, оставляя за спиной грязный след.
— Как думаешь, что это вокруг?
Хочется ответить грубостью, я ещё злюсь на её слова. Но удаётся
сдержаться.
— Полигон. Для тестирования боевых геноморфов. Вон, смотри!
Кровь! — указываю на коричневые пятна на снегу.
Она идёт туда, и начинает грести снег ногой.
— Мэйби! А ну, прекрати! Некогда!
— Прости! — девчонка несётся ко мне, смешно размахивая руками,
высоко задирая коленки: бегать по сугробам в дурацком комбинезоне —
та ещё радость. Суёт мне в руку ладошку.
Надо же! Ну и характер: если ей повинуешься — она наглеет всё
больше, но стоит только прикрикнуть — слушается сама. Может, все
девчонки такие?
— Холодно… — Мэйби шмыгает и проводит под носом рукавом,
добавляя к крови популюсёнка слизь. — Смотри! Там же выход! — она
вырывается и несётся вперёд.